Белая Книга - Из истории выселения чеченцев и ингушей 1944 - 1957 rг. - Воспоминание #75
Вставка
- Опубліковано 26 сер 2024
- ББК 63.3 /2/
Б 43
Составитель и ответственный редактор - Л. Яхъяев.
Редакционная коллегия: Ш. Рашидов, Г. Эльмурзаев, Р. Хаджиев, Б. Абадиев, Х. Дадаев
Научный консультант -А. Бугаев
Релактор издания - Рустем Джангужин - член Союза писателей СССР; кандидат философских наук
Б 43 Белая книга : Из истории выселения чеченцев и ингушей 1944 - 1957 rг.
Кинга издана Казахским республиканским чечено-ингушским центром « ВАЙНАХ ».
Президент - Харон ДАДАЕВ
Составитель и редакционная коллегия сердечно благодарит общественные организации, трудовые коллективы и отдельных граждан, оказавших содействие в создании настоящей книги. Десятки добровольных помощников со всех уголков нашей республики приняли деятельное участие в этой благородной и многотрудной работе. Среди них : А. Осмаев, А. Шайхиев, А. Ахматукаев, Я. Цуев, И. Мунаев, Р. Туликов, М. Дадуев, М. Темуркаев, А. Циташвили, С. Гайсултанов, Х. Дадаев.
Без объавл.
4700000000 - 00
______________
М 135 (03) - 89
ББК 63.3 (2)
ISBN 5-7666-0267-8 (©) Библиотечка газеты
« Оркен » - « Горизонт »
Не забывай!
👍
Да , это точно !
В больших селениях Чечни также мужчин созвали на праздник 23февраля,для обьявления информации и также окруженные военными,были конвоированы на вагоны
Видно, что это реальная история.
💯💯💯
С молоком матери нам это передают .в дагестане .наши дети знают откуда пришла беда .
Адлоп Мальсагов:
«В Казахстане нас выгрузили в открытое поле. Пошли искать, где можно спрятаться от мороза. Нашли заброшенную кошару. Вернулись, а на месте, где осталась семья соседей - мать и пятеро детей - снежный сугроб. Раскопали, но все уже были мертвыми. Только годовалая девочка еще была жива, но и она через два дня умерла».
Кто не знает своей истории,тот обречён на бесконечные провалы.
Царь-депортация. К годовщине изгнания вайнахов с исторической родины 23 февраля - 2 марта 1944 года - Новая газета
Павел Полян , Обозреватель «Новой»
Наказывать народы тотальными этническими депортациями было принято по двум основаниям. Или загодя, то есть превентивно, или постфактум, то есть в порядке возмездия.
Превентивно - это если речь заходила об этносе, титульном для воюющей с тобой страной-врагом и уже в силу этого одного обреченного на иноагентские саботаж и шпионаж против советской родины. Классический пример - миллионный с лишним немецкий народ, расселившийся под гарантии правительницы Екатерины буквально по всей необъятной империи. Не забыли и иноагентов помельче: например, всю эту финно-угру и прочих ижорцев, кровожадно нависших над колыбелью трех революций. И даже итальянцев из окрестностей Керчи и Феодосии не забыли: как отбили у немцев Киммерийский плацдарм, так и давай хватать и под вражескими бомбежками вывозить на большую землю тамошних макаронников.
С депортациями возмездия - сложнее. И то: не искать же персонально изменников - эдак можно кого-то и пропустить. А вот если выслать всех, кроме тех, что замужем за правильными нациями, то ошибок не будет! Добавить к ним поскорее фронтовиков, хотя бы и Героев Советского Союза (среди вайнахов таких 10 человек!), и тогда гарантия уже вообще стопроцентная.
Но сам по себе этот сдвоенный этнокейс не вписывается в гениально простую и ясную схему-развилку - загодя или после, превентивно или возмездно? Превентивный окрас тут не годится, коль скоро государства вайнахского, да еще воюющего с СССР, в мире и в помине не было. Да и рвались немцы изо всех сил к Грозненским нефтепромыслам летом и осенью 1942 года, а в январе 1943-го их уже далеко отогнали, а депортация произошла год с лишним спустя.
Тем более не годится и окрас возмездия, поскольку на всей территории Чечено-Ингушской АССР под трехмесячной оккупацией был один только город нефтяников Малгобек на севере республики, да и тот с русским населением. Так что обвинить в предательстве народ, даже не познакомившийся с немецким сапогом, было бы сложно. Поэтому
официальным обвинительным мотивом для депортации двух наказанных народов, предпринятой в разгар мировой войны, стали, видите ли, нелояльность нохчи советской власти
и чуть ли не поголовное участие в повстанческом (террористическом) движении.
По такому критерию чеченцев вольно было депортировать в любое время и в любой сезон, кроме зимы, ибо каждый божий советский год по весне, и чуть ли не в порядке природного явления, в Чечне вспыхивали антисоветские и антиколхозные восстания. Приближение фронта в 1942 году, конечно же, усилило этот феномен, но сам по себе год исключением не был. Еще в октябре 1941-го вспыхнули восстания под руководством бывших советских функционеров Хасана Исраилова-Терлоева и Маирбека Шерипова (еще одним восстанием руководил, по крайней мере в 1942-м, имам Джавотхан Муртазалиев).
Практически во всех горных районах Чечни колхозы были распущены. Исраиловцы называли себя «кавказскими братьями», а творческая энергия следователей-чекистов сфабриковала и приписала Исраилову и Шерипову создание партий с фашистскими коннотациями уже в названиях - «Национал-социалистической партии Кавказских братьев» и «Чечено-горской национал-социалистической подпольной организации». Как это ни странно, но в отчете о деятельности 141-го стрелкового полка НКВД за период с 25.10.1941 по 01.06.1943, боровшегося с повстанцами на местности, а не в кабинетах, нет ни единого упоминания о таких партиях.
Да, повстанцы были действительно антибольшевистски, антирусски и антисемитски настроены, да, они действительно рассматривали Гитлера как союзника в борьбе со Сталиным. И да, они действительно контактировали с немецкими десантами (с августа 1942-го по август 1943 года немцами было выброшено 8 команд парашютистов общей численностью 77 человек, из них большинство - завербованные вайнахи из военнопленных). Однако с утверждением о «почти поголовном» участии вайнахов в антисоветских бандах расходится статистика по их ликвидации - на учете НКВД в Чечено-Ингушетии состояло самое большее 2-3 тысячи бандитов, или 0,5% вайнахского населения, что несоизмеримо с сотнями тысяч депортированных.
Впрочем, памятуя о ежевесенних восстаниях, на Лубянке и впрямь воспринимали всех чеченцев как непокорный и конфликтный контингент, не готовый признать насилие над собой без яростного сопротивления. Поэтому готовиться к операции начали еще в октябре 1943 года, т.е. сильно задолго. В конце января 1944-го нарком Берия утвердил «Инструкцию о порядке проведения выселения чеченцев и ингушей», а 31 января Госкомитет обороны выпустил сразу два постановления: «О мероприятиях по размещению спецпереселенцев в пределах Казахской и Киргизской ССР» и «О порядке принятия на Северном Кавказе скота и сельскохозяйственных продуктов». 11 февраля вопрос рассматривался на Политбюро ЦК ВКП(б). Разногласия возникли, но только по срокам проведения операции:
Молотов, Жданов, Вознесенский и Андреев выступили за немедленное осуществление операции, Ворошилов, Каганович, Хрущев, Калинин и Берия предложили дождаться изгнания немцев из СССР.
Но решающим, очевидно, стал голос Сталина.
Выполнять предстояло Берии, и уже в середине февраля он и три его заместителя (беспрецедентный случай!) И. Серов, Б. Кобулов и С. Мамулов были в Грозном, откуда нарком докладывал Сталину. На учет было взято 460 тысяч человек, территория проведения операции разделена на 4 оперсектора, а сама операция, рассчитанная в целом на 8 дней, разбита на два этапа. В ходе первого (фаза «первых эшелонов», 3 дня) должно было быть отправлено 400 тысяч человек из городов и равнинных районов, в ходе второго (еще 4 дня) - остальные 150 тысяч, проживавших в горах. Оперативно-войсковые группы в составе одного оперработника и двух бойцов войск НКВД должны были обеспечить одновременное выселение от 2 до 4 семей.
В операции в первый и последний раз в истории задействованы были небывало крупные силы -
до 19 тыс. оперативных работников НКВД, НКГБ и СМЕРШ и около 100 тыс. офицеров и бойцов войск НКВД (не в каждой фронтовой операции бывает столько бойцов!).
Их стянули со всей страны, переодели в армейское, разбросали по городам и аулам между Орджоникидзе и Хасавюртом, объясняя все отдыхом и «учениями в горной местности».
21 февраля тут же, на месте, Берия издал приказ о депортации, а 22 февраля, когда вся подготовительная чекистская работа была завершена, встретился с руководством республики и имамами и, предупредив их об операции, намеченной на завтра на 2 часа утра, потребовал провести необходимую работу среди населения. В плоскостных селениях намечались сходы мужского населения, на которых решение о выселении должно было быть оглашено на чеченском языке, а собравшихся тут же на месте разоружали бы и интернировали (сбором вещей должны были заниматься женщины); в горах никакие сходы не планировались.
В отличие от предыдущих, про эту операцию уже не скажешь, что она прошла без эксцессов:
задокументированы десятки застреленных при сопротивлении,
более двух тысяч арестованных и более 20 тысяч изъятых стволов. Но были и другие «эксцессы», чтобы не сказать «недоработки». Я имею в виду погоду: во второй половине 23 февраля по всей республике выпал снег, существенно осложнивший и растянувший (до 2 марта) горный этап выселения.
Около 6 тысяч чеченцев из-за снега застряли в Галанчжойском районе. Старикам и больным из Хайбаха, Мелхесты, Дзумсоя и еще нескольких аулов и хуторов вниз было никак не спуститься. Всех их, по легендарной версии, варварски ликвидировали 27 февраля. Дзияддин Мальсагов оказался невольным свидетелем того, как в запертой конюшне в Хайбахе чекисты окончательно решали - пулями и огнем - вопрос нескольких сот нетранспортабельных чеченцев.
И вот 29 февраля (високосный же год!) Берия доложил Сталину итоговые цифры: 478 479 человек погружены в 177 эшелонов, из которых только один - последний, с партийной номенклатурой и мусульманской элитой - состоял из пассажирских вагонов, а во всех остальных - в товарных - ехало в Казахстан или в Киргизию в каждом по 40-45 спецпереселенцев с багажом. Со временем потянулись туда и дополнительные контингенты: демобилизованные, горожане Европейской части СССР, уклоняющиеся, репатрианты, осужденные и др. Уклонившиеся от выселения, как правило, прятались в лесах и были тесно связаны с «бандитами», на которых войска НКВД вели настоящую охоту (особенно весной и летом 1944 года).
Кстати, число «уклоняющихся», точнее, уклонившихся от депортации, составило 6544 человека, не считая 338 убитых участников аж 36 ликвидированных банд, в том числе и отряда Исраилова (его убили его же сообщники 15 декабря 1944 года). Но, видимо, выловили или перестреляли не всех, раз чеченский бандитизм вплоть до 1953 года не исчезал из отчетов грозненских чекистов. А один абрек из исраиловского отряда - Хасуха Магомадов - даже после возвращения депортированных чеченцев домой - до смерти оставался один в горах и методично мстил советской власти и ее представителям. Его засекли и убили только в 1976 году, на 70-м году жизни.
Интересно сравнить вайнахскую депортацию с депортацией немцев Поволжья. Многое их сближает, и прежде всего масштаб, массовость, а также охват не одной, а нескольких смежных административных единиц. И все-таки отличия между ними настолько велики, что именно чеченскую операцию можно охарактеризовать как кульминацию всей депортационной политики СССР. Если практическая подготовка к операции началась в Поволжье всего лишь за неделю до начала самой операции, то в Чечне и Ингушетии - почти за два месяца. Она не знает себе равных по численности задействованных чекистских сил (в 7 раз больше, чем их было в Поволжье). В пересчете на оперативные сутки это еще и самая интенсивная из всех депортационных операций - в среднем 60 тысяч человек. И если операцией в Поволжье руководил на месте единственный замнаркома Серов, то операцией в Чечне и Ингушетии рулил лично Берия со свитой из трех заместителей.
«Чечевица», бесспорно, является высшим достижением сталинского депортационного искусства,
и, по аналогии с известными кремлевскими артефактами, ее можно смело считать лубянской царь-депортацией.