Відео

РЕКВИЕМ Это не вязы, глядящиеся в глубину, Это не кроны дрожащие отражены, Но  контрабасы... Их струны качнули волну  Трепетный звук нарастает среди тишины. Это не ветка взметнулась над зыбью пруда, Но  дирижерскую палочку ветер вознес, По мановенью ее всколыхнулась вода. Между столбами, поднявшимися на откос, Птицы пристроились, заполонив провода,  То партитура. Прислушайся, многоголос Всплеск мелодический. В два серебристых ряда Встал на пригорке орган белоствольных берез. Ветер, подуй! Устремись на мгновенье туда, Пусть вострубит их сверкающий строй! Дрогни, орган! Вдохновенной игрой Вторьте ему, контрабасы пруда! Ты ли, царица, зовешь меня?.. Тень набегает на берег дня. Точно усталый гребец  весло, Луч тускнеющий уронив, Солнце клонится тяжело К траурной кромке нив. О царица, звезды твои взошли, В их мерцаньи грусть и укор. Три гонца твоих в темноту земли Устремили прощальный взор... * Пьяные сквозь базарный ряд Пробираются, в грязных руках горят Подсвечники медные**. По цене Сходной их сбудут и медяки Отнесут в ближайшие кабаки И утопят память твою в вине. Звуки имени позабудет речь, И порастут быльем Пути в твой храм, но его сберечь Я сумею в сердце моем. Не вернуть твоих догоревших свеч. В немоте забвенья пропасть Суждено твоему, о царица, дню, Но священный мир твой в душе храню, Над которым бессильна власть Будничного на все времена. И по праву ветхих страниц, Сладких плодов в твою честь, пшена На пороге твоем  для птиц***, По праву нежной твоей руки, Что касалась моих волос, - Во мне твоя песня. Вторьте, смычки! Органный аккорд берез, Вознеси безмолвье моей мольбы О завершившей дни: “Душу Субботы, Твоей рабы, Господи, помяни!” Ленинград, в тюрьме, 15.3.1935

РЕКВИЕМ Это не вязы, глядящиеся в глубину, Это не кроны дрожащие отражены, Но  контрабасы... Их струны качнули волну  Трепетный звук нарастает среди тишины. Это не ветка взметнулась над зыбью пруда, Но  дирижерскую палочку ветер вознес, По мановенью ее всколыхнулась вода. Между столбами, поднявшимися на откос, Птицы пристроились, заполонив провода,  То партитура. Прислушайся, многоголос Всплеск мелодический. В два серебристых ряда Встал на пригорке орган белоствольных берез. Ветер, подуй! Устремись на мгновенье туда, Пусть вострубит их сверкающий строй! Дрогни, орган! Вдохновенной игрой Вторьте ему, контрабасы пруда! Ты ли, царица, зовешь меня?.. Тень набегает на берег дня. Точно усталый гребец  весло, Луч тускнеющий уронив, Солнце клонится тяжело К траурной кромке нив. О царица, звезды твои взошли, В их мерцаньи грусть и укор. Три гонца твоих в темноту земли Устремили прощальный взор... * Пьяные сквозь базарный ряд Пробираются, в грязных руках горят Подсвечники медные**. По цене Сходной их сбудут и медяки Отнесут в ближайшие кабаки И утопят память твою в вине. Звуки имени позабудет речь, И порастут быльем Пути в твой храм, но его сберечь Я сумею в сердце моем. Не вернуть твоих догоревших свеч. В немоте забвенья пропасть Суждено твоему, о царица, дню, Но священный мир твой в душе храню, Над которым бессильна власть Будничного на все времена. И по праву ветхих страниц, Сладких плодов в твою честь, пшена На пороге твоем  для птиц***, По праву нежной твоей руки, Что касалась моих волос, - Во мне твоя песня. Вторьте, смычки! Органный аккорд берез, Вознеси безмолвье моей мольбы О завершившей дни: “Душу Субботы, Твоей рабы, Господи, помяни!” Ленинград, в тюрьме, 15.3.1935

*** Любовь к твоим глазам, губам, плечу, Продленному сакральными дарами, Обнять переживанием хочу, Мерцающим, как звездное - мирами. Вселенским чувством возраст твой люблю, С каким не трать себя на поединок. Небесному подобно кораблю Влечение к созвездиям морщинок. Для нежности освоенного нет, Знакомое встречает как впервые, Чей возраст не в земном значеньи лет, Но в тех, чье измеренье «световые». 20.8.2023

* * * Быть человеком так печально-сладко В пять месяцев! И целый мир - кроватка, И собственные пальчики влекут, В головке мягкой Теплится щепотка Сознания, И возле подбородка Фланелевый лоскут, И ротик полн искания немого Сосать, сосать... И, погружаясь снова В единственное чувство, В нем тонуть, И клещиками губ с чистейшей жаждой Захватывать и жать, И знать частичкой каждой О том, что неразлучны рот и грудь. Быть человеком так печально-сладко! Глубокой ночью Вдруг открыть глаза И, ручки протянув над одеялом, Кричать, кричать, кричать, Покуда в тельце малом Бушует беспричинная гроза, В слезах С разворошенного матраца На стенки папы-мамы забираться... И замереть Внезапный плач затих. Сквозь мокрые ресницы Взгляд сухих Глазёнок Устремить завороженно На черно-синий бархат небосклона И трепетно Глядеть, глядеть, глядеть, Как звездная подрагивает сеть... Быть человеком так печально-сладко! Когда высоко поднятый фронтон Красивой головы Рубцами испещрен Следами времени, Когда ее убранство, Кудрями обрамлявшее виски, Серебряные тронули мазки, Когда глаза глотают бег пространства, И впору сердцу рваться на куски Живому средоточью Восторга и тоски, Глубокой ночью Открыть глаза И, бодрствуя в тиши, Прислушиваться к трепету души... И ощутить внезапно каждой порой Сквозь сладостную боль Движенье крыльев вечности, и столь Ничтожно мало знать, И только знать, который Теперь, примерно, час, И, не смыкая глаз, Безмолвствовать во мраке И каждым фибром сердца в этот миг Томиться и желать, Чтоб эту радость всякий Брат-человек и эту боль постиг: Быть человеком так печально-сладко!.. 1917

*** Спасибо, доктор, с вами интервью, Означив точку, взгляд переменило На жизнь, еще не бывшую мою И ту, от коей, бывшей, отстою На шум (пластинка памяти) винила. Есть мера: на цепочке поднят вес, И маятник под ходиками сердца Отсчитывает спуск. Неважно, без Кукушки или с ней… Открылась дверца… Какой - кому у тиканья запас По счету звеньев с гирькою цепочки. Биенья исчерпаются у вас, Когда она дойдет до крайней точки. Тогда, без связи, молод или стар, Не по сознанью: молодо иль старо, Объятьям помешает не удар, А то, что не хватило им удара. 19.8.2023

*** По жизни из запомнившихся фраз Одна, как путеводная звезда - Не я, так кто? И если не сейчас, Когда? Ячейками злопамятного сита Отсеивая добрые дела, Оправдыванья память отмела. И только в чем повинен не забыто. Не я, так кто (не дал себе труда) Мог различить страданье и причуду Равно понять, где прихоть, где нужда… И если не сейчас прощенным буду, Когда? 17-18.2.2022

*** Последний день дождей, досадного безделья, За коими, лови (с поправкой на прогноз), Сиянию небес отводится неделя, В какую, жизнь не ждет, усердствуй на износ. Где здравость не заслон, и сила не в оружьи. Бушуют чёрный смерч и радужная тля. Чего не может быть беснуется снаружи, С не могущим не быть реальность разделя. С дряхлеющими в такт ветшает время. Крышу Снесло у бытия, лишенного опор. На островке, где я лишь от дождей завишу, Неделя - завершить от внешнего забор. Непрошенному - стоп! Ворота на засове. Нежданному - ступай! Незваному - замок. Снаружи, пусть себе, игралище бесовье. Свой мир огородив, я сделал всё, что мог. 24-27.12.2021

*** На цепочке, руке ли, стене Вещным временем мир циферблата, Как приставлен, сопутствовал мне, Наставляя иль зрясь виновато. То вредил, отставая-спеша, То хранил, избежать помогая. Ходом стрелок (Плоха? Хороша?) Сотворялась возможность другая. Что избегнул, усердствуй они? Что обрел, доверяясь неточным? Их пружина продолжила дни, Уступив эталонность песочным. Был рубиновой крошкой ведом В опозданьях к прибытьям-уходам… Лишь, как сердце, нуждался в простом Мир сцеплений - в поддержке заводом. Шестеренки, творящие путь, Что трудясь, сплетены без зазора, Уточни, заведи, не забудь, Осторожно, щадя, до упора. 25-27.11.2022

*** Утро ввысь раскрываясь и вширь, Отвечает унынью упреком: Соберись, отряхнись, не транжирь Жизнь в пути, ненастолько далеком, К дню, когда улетает из рук В небо пусть не журавль но - синица. Благо быть отрабатывай, друг. Грусть не повод от дел уклониться. И сверкнула, подобна лучу, Ясность, высветив внутренним взглядом Счастье-женщину, ту, что хочу В день помысленный чувствовать рядом. Ту, с которой повенчан виной В причиненных (прощенных?) обидах. Невозможной, присущей, одной, Вверить вдох моей жизни и выдох. 1-2.3.2023

*** Вверх дорога опасно крута, То внезапно рисково поката. Удержавшись, «что есть красота?» Задаешься вопросом Сократа. Ураган в лобовое стекло, Тщатся дворники вправо и влево. Близь затоплена, даль унесло. Справа ярусы скального зева, Слева вздувшись, кренится листва, Точно парус пропащего судна. И к тебе приложимы слова, Самария, «красивое трудно». 25-26.2.2022

*** Девочка моя, двенадцать лет Дню переменившегося мира, Новому сознанью: деда, дед, Дедушка, чье будущее - Кира. Будущее понятого мной, Знаемого, чаемого. Ты ли Возвратишься матерью, женой В памятную даль, где вместе были. В доме за столом (которых нет) Усажу напротив (шоко, бисли) Понятый тобой уже не дед - Собеседник твой и спутник мысли. Приберем, расставим по местам Смыслы, что покуда разделить я Не могу с тобой, а только там С долгожданной в доме всегдабытья. 4.4.2023

*** Что ждать от жизни я, примерно, знаю, Что от меня, не знаю, ждет она, Ведущая отъятьями как к краю, Где всякий раз дорога продлена. Уверенно отвечу (если вдруг…), Какой ни укрепи мой дух подпиткой, Как говорил (сего избегнув) друг: Любую тайну выложу под пыткой. А в остальном, припри она к стене Бедой, календарем иль чем-то вроде… Обет непротивленья в помощь мне Ее не клясть, не спрашивать: за что-де? В открытую листала декабри, Грузя без подколодности и жала. И карты от начала, мол, смотри - Не стороной рубашки к нам держала. 27.12.2024

*** С убедительным цветом и резкостью аж До мельчайших… на снимке, увенчанный кленом, С валуном и вазоном знакомый пейзаж Для тебя остается незапечатленным. Нет, понятно, по случаю фото возьму Уточнить (избирательна память) детали. Фотокопии жизни, пойми, почему Говорящим душе воскрешеньем не стали. Лишь творящему эта возможность дана. Беглый росчерк тебя пробивает, как током, Абрис кроны, вазон и изгиб валуна К бытию возвратив карандашным намеком. И подумалось, невоскрешаем предмет. Эхо «бывшего» - снимки, его отголоски, Ложь подобия. Жизни как копии нет, Но - воскреснув из сущности, дышит в наброске. 15.10.2022

*** Любовь к твоим глазам, губам, плечу, Продленному сакральными дарами, Обнять переживанием хочу, Мерцающим, как звездное - мирами. Вселенским чувством возраст твой люблю, С каким не трать себя на поединок. Небесному подобно кораблю Влечение к созвездиям морщинок. Для нежности освоенного нет, Знакомое встречает как впервые, Чей возраст не в земном значеньи лет, Но в тех, чье измеренье «световые». 20.8.2023

*** Что ждать от жизни я, примерно, знаю, Что от меня, не знаю, ждет она, Ведущая отъятьями как к краю, Где всякий раз дорога продлена. Уверенно отвечу (если вдруг…), Какой ни укрепи мой дух подпиткой, Как говорил (сего избегнув) друг: Любую тайну выложу под пыткой. А в остальном, припри она к стене Бедой, календарем иль чем-то вроде… Обет непротивленья в помощь мне Ее не клясть, не спрашивать: за что-де? В открытую листала декабри, Грузя без подколодности и жала. И карты от начала, мол, смотри - Не стороной рубашки к нам держала. 27.12.2024

Молодец, мне понравилось

Отето..заблудились..Та.це.ж.за..пьятдесят..рокив..до..!!!!

*** Что высветилось чувством, было сном, В каком любил, отпущен настоящим, Забывший знать всего лишь об одном - Не снилось имя в благостно-щемящем. Святилась близость даром наготы И счастьем плоть, как тяжкое - прощеньем, В той близости с отсутствующим «ты» - Друг к другу в двуединстве обращеньем. Любим, любил в реальности, какой Дано лишь на несбыточность обречь и Еще искать присутствие рукой В щемящем угасании невстречи. 22-23.9.2022

*** Начинается день с ритуала, Если в чем-то устои тверды - Сей триадой (незыблема стала), Ясно, после стакана воды. Каплю меда, лимон и эспрессо Вещной ересью не изменю. Их, в зачении «утренней», месса, Приглашает к причастию дню. И (как всё не случайно) триада Символично-буквальна вполне Смыслом (в мире разброда-распада) Причащения, данного мне - Вкусу жизни (он сладок), кислинке, Что добавлена грустью земной, Пробужденью, желанному мной, Без досадной (сонливость) заминки. С чином утра покончив, прими, Будет в радость ли, бросит ли в дрожь он, День, который исполнен людьми, Вдохновлен, омрачен, обнадежен. 2.10.2022

*** Сознание - ясное дело, Вселенская ёмкость ковша. Ни пауз, ни линий предела. Иное - в зареберном тела Попутчица сердца - душа. И ей, как в трансконтинетальном, Сочувственно скажет сосед, - Де, общая выпала даль нам, Реальная ты или нет. По-своему пусть нелегко нам, Сближает сердечный недуг С тобой, эфимерной, в вагонном Двухместном под стук-перестук, В каком твои беды-печали, Признанья «в ладу-не в ладу» Успею дослушать едва ли, Поскольку я раньше сойду. 29-30.10.2022

*** С пистолетом, ненужным покуда, Сейф, над коим, изысканный столь, Не в пример (рукотворное чудо) Боевому - дуэльный пистоль. С дуговой рукояткой вещица, Молоточным захватом кремня, Он к тому, чего нет, приобщиться Возвращает, волнуя меня. С безобидной глазницею дула, Шестигранною ковкой ствола… Лишь дознайся - была и минула, Та реальность иль быть не была? Кто им целил в стоящего боком, Где отмерен шагами барьер?.. Знать о том, чего нет, и далеком Может с точностью лишь леговер. Не рождается истина в спорах, Назначение версий - отпасть, Кроме ясности - вспыхивал порох, Как задетая искрою страсть. 30.10.2022

*** Я ждал письмо вернувшейся любви, Сквозной, как нерв, едва прошедшим тронем. Одно прошу - имен не назови За тридцать лет, где был я посторонним… Неважен город, фон заплечных кущ, Равно маршрут в билетном перелете. Посредством буквы ждущий вездесущ, Как дух в потусторонности без плоти. Найтись по жизни шанс был невелик В пространствах спиритического «где-то», Откуда не вернись почтовый клик - Гадай о невозможности ответа… 29-30.8.2022

КЕНТАВР "Иксион, влюбившись в Геру, попытался совершить над ней насилие. Когда Гера известила об этом Зевса, тот решил удостовериться, так ли обстоит дело в действительности. Для этого он создал из облака некое подобие Геры и уложил его рядом с Иксионом... Облако же родило от Иксиона кентавра". Аполлодор Э 1,20 ЗЕВС Среди пирующих богов Тебя сажаю, царь лапифов. Ты в землю втаптывал врагов И не считал кипящих рифов У незнакомых берегов, Без оправдательных дилемм Летел к товарищу с подмогой... Но что твой щит, и что твой шлем? - Ты был песчинкою двуногой. Отставим список послужной, Не по делам ты избран мной, Судьбы сомнительный хозяин. Когда снисходит божество, Непредсказуем гнев его И дар божественно случаен... 1986 РОЖДЕНИЕ КЕНТАВРА ...В подножьи вышины Чернел уступ змееньем трещин, Где человеку был обещан Приход божественной жены. И та приблизилась, светла. На миг припавший на колено, Он к ней рванулся вожделенно, И перед взором проплыла Картина будущих побед И мощь, которую отныне В лучах спустившейся богини Он обратит в добро и свет. "Поверив в избранность мою, Стремился Истины достичь я И красоту ее величья В своих объятьях узнаю!" И полог скрыл сплетенье тел, Когда под шум народных оргий Он в неразборчивом восторге Её подобьем овладел. И упоенный вышел с ней, Считая облако богиней, И, затуманенный гордыней, Глядел на скопище огней, Где рукоплещущий ему Народ не чувствовал подвоха И криком: "Светлая эпоха!" Наполнил факельную тьму... Готовя пышные дары В своих домах к великим родам, Возились конюхи с приплодом, Скрипели кругом гончары. И пахарь бросил свой надел, И виноградарь - виноградник, Когда рожок взметнувший всадник С благим известьем пролетел. И с подношеньями возы Загромыхали, вторя латам, Навстречу медленным раскатам Сверкавшей издали грозы. Ждала у замкнутых ворот Толпа, стекаясь для поклона, - Каким тучнеющее лоно Возвысит отпрыском народ. Но принял в страхе имярек Плод ослепленья и подлога, И к ожидавшим полубога Явился зверочеловек... январь 1989 КЕНТАВР ...Ты прекрасен, воин, Когда недоступный стрелам, Сигналом трубы опоен, Срастаешься с конским телом! В едином огне порыва Друг друга продливших статей - Как черное пламя - грива, Как белый пожар - гиматий. Двоих увлекает гоном - Тебя и коня - атака, Но то, что едино в конном, В единстве моем - двояко. Мы с конным тобой похожи До страшной черты под торсом, Где край человечьей кожи Смыкается с конским ворсом. Своим не смущен уродством, Тебя полагал я братом И в битве гордился сходством Со шлемом твоим хвостатым. С тобой посреди веселья, Где бил кифаред по струнам, Пьянел от хмельного зелья В разгуле твоем табунном. И прядал в испуге странном От пакли, пылавшей рядом, Когда, возвышаясь станом, Косил похотливым взглядом. И зверя не мог унять я В налившейся кровью жиле, Покуда мои объятья Невесту твою душили. Высокое сердце чутко, А низкое жаждет тупо, Одно - метроном рассудка, Другое - в плену у крупа. Звериным сметен напором, Едва лишь возвышусь духом. Я в храм устремляюсь взором, В то время как в стойле - брюхом. В огне двуединой муки С добром невозможность слита, И то, что лелеют руки, Вытаптывают копыта... январь 1989

*** В пустыне людного собора, Молитву имени творя, Остановившегося взора Не отвожу от алтаря. Виденье чувства моего! Я не заслуживаю чуда, Как той реальности, откуда Себя являет божество. 1986

ЗВЕЗДА Когда Твой зыбкий свет мерцает рядом, Тебя, чудесная звезда, Иль образ твой встречаю взглядом? Он так далек, твой зыбкий свет, Что отступает чувство дали, И небосвод моей печали Твоим присутствием согрет. 1986

ПОСЛАНИЕ ЯСНОВУ Яснов! Отпразднуем момент. Как видишь, повод превосходен. Хоть ценишь ты эксперимент, Я, житель каменных уродин, Принципиально старомоден - Предпочитаю старика, Покуда ямб на что-то годен. Не осуждай ученика. Наденем честные вериги Российских стоп. Сюда, ретро! Вели на место сдвинуть сдвиги - У музы стиснуто ребро. Терзать гармонию старо. Чернов и тот забил тревогу, С ядра на встречное ядро Махнув к испытанному слогу. Хоть мы на шапочный разбор Явились в русскую словесность, Ты приобрел с недавних пор Столь трудоемкую известность, Что я почуял несовместность Её с намереньем души, Невольно выбрав бесполезность Кропанья в дружеской глуши. Не называй меня собратом. Хотя в былые времена Я ликовал бы, но куда там С тобой равняться, старина. Служенье требует мороки, Его стихия - беготня, А я, увы, рифмую строки, И в остальном уволь меня. Не растерявшись в веке этом, Ты попытался мне помочь Философическим советом, И я ходил по кабинетам Лурье, Борисовой и проч. Как ты, муссической гурьбе И я читал по семинарам, Но стиль, ты знаешь, вещь в себе, И не в пример иной судьбе, Двенадцать лет рифмую даром. Успела юность без следа Промчаться. Разве иногда, Отвергнув добрую попойку, Дарами тщетного труда, Покуда теплится звезда, Плачу былому неустойку. Когда впервые обратил Себя к предательской тетради, Чернело небо при параде Многозначительных светил, И, как теперь, декабрь чертил Изнанкой льда седые пряди, И мне останкинский Саади Домашний кубок посвятил... На пустыре утихла вьюга, Открыв серебряную ночь. В минуты позднего досуга Что делать, чем себе помочь?.. Но ты поздравь меня с возвратом Надежды. Память душу ест. Себя найдя в восьмидесятом, Готов нести привычный крест. Пока судьбе не надоест Перебиваться дымом отчим, Для тех, кто помнит мой подъезд, Пишу, не думая о прочем. 1980. 1981

ПО МОТИВАМ НАРОДНОЙ КНИГИ О ДОКТОРЕ ФАУСТЕ ФАУСТ Умерься, дух, и жди хлопка. МЕФИСТОФЕЛЬ Я не достоин интереса? Тогда начну издалека, Как полагается для беса. О человек! Не год, не два (Солидный дух, замечу кстати) Чужого ради баловства Я изощрялся на подхвате У разохотившихся глаз. На протяженье службы длинной Какой побрезговал личиной? Какой не выполнил приказ? Я ткал из воздуха дворцы, В казну устраивал подкопы. К тебе являлись мертвецы, Герои, духи и циклопы В аудитории, где ты Годами глохнул от оваций, Когда присваивал листы Навитых мною диссертаций. Я диктовал тебе ответ Словами замкнутой науки И вещество чужих планет Доставил в варварские руки. Ты насладился. Но, увы, Труду сопутствует награда - Когда-то стоят головы Услуги дружеского ада. Протестовал бы новичок, Но ты - взлелеянная жатва. Короче, Фауст, вот клочок, Где несгораемая клятва И заверительная кровь. Я до секунды срок уважу, Но только в полночь приготовь Что полагалось на продажу. ФАУСТ Непостижимая цена! Я позабыл о смертном часе. Моя душа осуждена, И нет мгновения в запасе. Зачем, безудержен и горд, Живой гармонии не веря, Я расставлял силки реторт И, как затравленного зверя, Настиг творенье? Для чего В стремленьи выведать до точки Я, упуская существо, Кромсал пустые оболочки? К чему для выморочных книг Похищен творческою дрожью? Нетерпеливый ученик, Завороженный близкой ложью, В себе не понял бытия... февраль-март 1979

Пёс на сугробе . Мне улица - дом, что ломает и кормит, что старит мою чёрно-белость и мозг. За годы я понял, изведав все нормы, что самое страшное в жизни - мороз. Взирая на лампочки и батареи, на вкусности, сытость, довольность чужих, скулю у витрин магазинов-музеев, завидую кошкам в домах городских. Матёрые псы и их верные шавки сидят во дворах ресторанов, кафе, где повар огромный, котлетой почавкав, бросает объедки, остатки конфет. А я разукрашен горелою пылью, обут в снег, солёный песок или шлак, измучен совсем никудышною былью, истерзан нуждою в еде, как босяк. Щенячьи забавы, хозяйские руки, кусок, подаваемый прямо ко рту, квартирные, чистые, мягкие суки, как будто в другом, моём лучшем быту. Я мало погрелся у ног, на диване, не выудил случай поспать ещё час, намыться в уютной и тёпленькой ванне, не смог напитаться вперёд, про запас. Отвыкший от мяса, печенья и травки, но всё же смотрящий домашние сны. Я - пёс, тот, что кормится возле прилавков и ждёт с нетерпеньем прихода весны...

Женщина без дикого маникююююра обещает наличие ума.... Прекрасное видео.... Подписался...

*** Тобой на Новый прошен винегрет И оливье, селедка так и шуба, Какими буду ранен и согрет - Двоят реальность горестно и любо. Восполненным подобьем Новый стар, С буквальной новизной не совпадая, Чья данность, как парковочный радар, Блюдет зазор - туда попал, сюда я. Как, впрочем, всё, двояка новизна, Одновременна в разумном и встречном, Где ту, что поступательно-ясна Дано второй спасти или обречь нам Числом удач и бедами (не сплошь) К моменту новогодних декораций, Когда отсчет (назад? вперед?) начнешь Того, чем вразумлен был друг Гораций.

*** И завершатся времена, Когда последняя война Смешает правых и повинных. Искать опору в грабеже Народы ринутся, и лже- Пророки встанут на руинах... 1986

СТИХИ О ПРОВИНЦИИ А. А. Ванееву Река времен в своем стремленьи... Г. Р. Державин I. ТВЕРЦА Река времен былого полноводья Вмещала окрыленные суда. Трещали сходни, хлопали поводья, И между бревен пенилась вода, Покуда быстротечные года Не обнажили донные угодья, Где спутанные цепи и ободья Оставлены до Страшного суда. Забвенье, уносящее по крохам Реальность, завершившимся эпохам Назначило безмолвствовать на дне Затем, чтобы оттертое от ила Былое из грядущего явило Себя в непреходящей новизне. II. ТОРЖОК К ночной Тверце спускается гитара, Где, выводком камней окружена, Сверкает, наподобье самовара, Водою отраженная луна. Висящая над городом, она Вращается от облачного пара, Сгустившуюся просеку бульвара Венчая, как в былые времена. Как чаша, переполненные дали. Невнятный силуэт на пьедестале. К вазону прислоненная скамья. И ветер мимолетным погруженьем В листву, что отзывается движеньем, Тревожит остановку бытия. III. Н. А. ЛЬВОВ Над городом возносят купола Живые усыпальницы былого, Являя рукотворные дела Уездного поэта-острослова. И в зелени наследного села Ротонда мавзолея родового Изяществом доныне славит Львова, Чей прах она когда-то приняла. Величественность склонов и дубрав Для вечности своей облюбовав, Он стены возводил в неутолимом Желаньи новоторжские края Поставить в край земного бытия, Украсив их пригрезившимся Римом. IV. ГОСТИНИЦА ПОЖАРСКОГО (Клуб им. Парижской коммуны) На тракте возвышающийся дом, Пестрея деревенским гобеленом, Проезжих просветителей с трудом Вмещал на островке отдохновенном, Где лишь воспоминание о том Назначено хранить недвижным стенам Реальностью, гонимой чередом Вещей к необратимым переменам. И клуб с киноафишей у крыльца, Как Янус, обращает два лица, Являющих живую быстротечность Раздвоенных времен, в ночную тьму Провинции к единству своему, Открытому в двоящуюся вечность. V. ПУШКИН На досуге отобедай У Пожарского в Торжке. Жареных котлет отведай И отправься налегке. А. С. Пушкин Отведав у Пожарского котлет И с легкостью умчавшись в неизвестность, Оставшийся в провинции поэт Пожизненно оглядывает местность. Фанерою восполнив бестелесность, Он молча декламирует куплет, Который приобрел с теченьем лет На камне золотую полновесность. Среди грузовиков и "жигулей" На стыке закоулков и полей Присутствуя в пространстве неустанном, На смертном островке у тех, кто жив, Фанерную реальность одолжив, Он вечность возвещает горожанам. VI. А. П. КЕРН В мгновении, до вечности продленном, Лаура новоторжских берегов Блуждает по раскинувшимся склонам И залам вековых особняков. Атласное шуршание шагов Она передала столетним кленам, Являясь на погосте, окрыленном Краями неподвижных облаков. Прославившийся промельк озаренья, Блаженства, торжества, боготворенья Рассыпался в объятиях корней. И, в вечность прорастая из гранита, Надежде воскресения открыта Живая завершенность давних дней. VII. ТОРЖОК На семи холмах Соборы-ателье, соборы-склады. Фанеры краеведческий размах И зеленью подбитые фасады. Гнилые завитушки на домах. И Пушкин у кювета автострады, Пока не потеряется впотьмах, Бросает провожающие взгляды. Под шелест осыпающихся крон Хозяйка остановленных времен - Проходит завершенность изменений. И семь холмов легли к ее стопам, Подобные увязанным снопам, На позднем островке ее владений. 1983

*** А берег памятного Крыма Срезает теплая волна, Ее лазурь неодолима, И растрепавшегося дыма Полоска вдаль отнесена. И южных крон шатры и кубки Над синевой полукольца Для отдалившейся скорлупки Исчезли в мареве Алупки Быстрей туманного дворца... сентябрь 1981

*** Сперва игрушечной и ломкой К нам возвращается зима И неуверенной поземкой Ночами тычется в дома. Упавший снег как бы случаен, С земли высвечивая тьму, Еще он гость, а не хозяин, И лунный выводок окраин Лишь удивляется ему. 30 ноября 1981

*** Я сам себя не знаю до конца, Актерствуя в невыдуманном гриме. Пожизненно враждуют два лица И оба называются моими, Гонимые к пределу бытия, Откуда, не задетое раздором, Их двойственность пронизывает Я Свободным и всеведающим взором. 1984

ПАМЯТИ А. ГАЛИЧА 1 ... но время и случай для всех их Ибо человек не знает своего времени. Экклезиаст 9, 11-12 О томление духа! Всему, Каждой вещи отмерено время. Время жить, погружаться во тьму И нести непосильное бремя. Что плоды человеческих рук, Если всё - суета и тревога, Если властвуют скорбь и недуг? Только мудрое сердце от Бога. Что в премудрости, если она Умножает печаль в человеке, Если всякая жизнь сочтена, А земля пребывает вовеки? Всякой вещи проходит пора, Но Любовь беспредельна Господня. То, что будет, являлось вчера И является взору сегодня. Собираются реки в моря, Чтобы снова бежать от истока. Не иссякнут уста, говоря, Не насытится зрением око. И пускай неразумным успех, А могучему - плен и опека... Ибо время и случай для всех. Неизвестность - удел человека. осень 1978 2 И вновь, тщету разнообразя, Вела на подвиги труба. Я видел спешенного князя И рядом конного раба. В кольце отмеренного срока Зачем я пробовал сердца Мечтой лукавого пророка И неподкупного лжеца? 14 февраля 1979 3 В вагоне смех, в вагоне гам, Вино и толкотня. Ночная вольница гудкам, Да заоконным огонькам - Укачивать меня. В дверях мелькает проводник С дорожным фонарем. И мой просвеченный двойник, Покуда теплится ночник, Летит над пустырем. А там метель наперерез Лечу - и без следа... И то шлагбаум, то навес Мелькнет, и снова черный лес И долгая звезда... "Вы говорите?" Стук колес. "Ей-богу..." Лязг жестянки. А поезд глух и безголос, И как старик, себе под нос Считает полустанки. А полки ходят ходуном, Как ломаные дрожки. Доносит яблочным вином. Толчок - и встали за окном Кусты в луче сторожки. Не шелохнутся битый час, Как-будто мы едины. И ловит снег обрывки фраз, И чей-то заспанный рассказ Понятен с середины... Метет метель. От полусна В вагоне как-то ново. На миг сомкнулась тишина, Но женский голос у окна Вступает с полуслова... А за окном черней воды. И точно дышит плошка Лучом на ветви и следы. И, оттолкнувшись от звезды, Поехала сторожка. А поезд стонет и корит За то, что еле тащится. И все быстрей метель парит. И лишь губами говорит Попутчица, рассказчица. И мчатся точно в никуда Над столиком вагонным Чужие беды и года И с ними долгая звезда Во мраке заоконном. Помоги в моем бессильи, Боже, Ты, простерший небо надо мной. Что скажу себе на смертном ложе В час, который ревностней и строже Всей необратимости земной? Для того ли я дышу и внемлю, Если всё - смятение и бег, Чтобы разгадать простую землю, Дым сторожки и февральский снег? Но прощаясь с дрогнувшим вагоном, Трепетала плошка на окне В этом доме, мной воображенном, На земле, привидевшейся мне. осень 1978

СТАНСЫ К РАЗБИВШЕЙСЯ ЧЕРНИЛЬНИЦЕ Прощай, последняя в ряду, К кому испытываю жалость, Поскольку больше не найду Среди того, что удержалось Вокруг меня на шатком льду Существованья. Обветшалость, Казня империи, стекла Не истончила втихомолку, Но ты, заполнив, как могла, Предназначавшуюся полку, Переместилась в край угла И угодила под метелку. Тебя оплакала душа, С которой голосом привычки, Молчанье вещи разреша, Ты говорила. Пламя спички, Флакон, брусок карандаша Ответят: "Я!" - на перекличке. Но, совершая самосуд, И о тебе не позабыли Метаморфозы, что несут К небытию. Не ради пыли В огне сработанный сосуд, Моя чернильница, не ты ли В эпоху птичьего пера Со всей прозрачностью хранила Пример слияния добра И зла, а именно - чернила. Иных спасла от топора, Обожествляла и чернила. А мне досталась восемь лет Тому назад. Душой подарка Являлась дружба. Больше нет Тебя, а вспыхнувшая ярко Былая дружба в тусклый свет Преобразилась. Свет огарка. О талисман, даривший мне Порыв к единственному благу! Хоть пыль в стеклянной глубине Сменила избранную влагу, И на твоем не черпал дне Я вдохновенье и отвагу, - Ты заверять умела в том, Что сердцу дороги два брата И с ними здравствующий дом, Которым прошлое объято, Хоть неизменным чередом Всё отдаляется когда-то. Но в перемене, как в ночи, Ведут знакомыми следами Твои последние лучи. Быть может, новыми плодами, Как вспышка гаснущей свечи, Они откликнутся с годами. август, октябрь 1979

ТЕНЬ 1 ... не отступаешь от меня При свете ночника или огня, И если раздвигаю шторы дня - Повсюду каждый шаг не мой, а наш. То стелешься у ног, то льнешь к стене, Кривишься на зашторенном окне, Внезапно придвигаешься ко мне - Реальности моей двухмерный страж. Ты профиль мой копируешь, но в фас Ни тени сходства в облике у нас. Вскарабкиваясь, точно верхолаз, Проскальзываешь всюду, как змея. Пути не разбираешь при ходьбе, То кажется, склоняешься в мольбе. Любая из вещей нужна тебе, Как только к ней притрагиваюсь я. Не облако, не тело, не земля - Молчишь, со мной реальность разделя. Не блеск светил, но пламя фитиля, Ничтожное, тебя приводит в дрожь. Меняя положенья и черты, Собой не заполняешь пустоты, Но споришь с перспективою, где ты По мере удаления растешь. 2 Под лучами светил, под фонарным шестом, На квадратах паркета Я - лазутчица тьмы и тобой, как щитом, Закрываюсь от света. Лишь в огарке страшит любопытство огня. Вещи светом обрамя, За тобой, точно силясь увидеть меня, Выгибается пламя. Но не в силах помочь бытию твоему Лучезарная свита, Потому что я - дверь в бесконечную тьму, Что всегда приоткрыта... И повсюду меня атакующий свет О тебя разобьется. Ты в зените удач, под лучами побед Водишь рядом уродца. Изменяя черты, я повсюду одна - С тенью тень единится. Но, усилив разлад, под лучами видна Каждой вещи граница. Без меня на гнилушку светильник похож. И нуждаясь в контрасте, Вы свечу превратили в разбойничий нож, Мир кромсая на части. Оградясь правотой, вы друг другу чужды, Точно башни над рвами. И закатная тень - словно знамя вражды, Что развернуто вами... 3 Как ни черна ночь - Подле меня будь. Не отгоню прочь, Зная твою суть. Если тебя нет - Значит твоя власть. С нами деля свет, Засти свою часть. С солнцем вступя в пай, Лишь оттеняй день. Корчась при мне, знай Место свое, Тень. март 1985

*** Два дольщика-подельщика судьбы, Окрашены тот - черным, этот - белым. У них (двойные тезки: «Если Бы…») Мы под защитой или под прицелом. Одно (знакомо?) - «если бы», тогда…, Которого значенье зрится в черном, В покой, итог, удачу вброс вреда, Чего-то перебор иль недобор нам. Другое оградитель душ и тел: Вот «если бы» не шаг, момент иль что-то - Шальной бы придавил, проткнул, задел… Кирпич, сосулька, яма, зев пролета… Двух «если бы» присущий судьбам пласт Желанного и гибельного «недо-», Какой не быть и быть (как ждем) не даст, Равно почить на лаврах жизневеда.

ОТВЕТНОЕ СЛОВО Пока (не быть возможно ли?) я жив, По случаю не став лауреатом И даже в номинанты заслужив Не выдвинуться, тих, как мирный атом. Рифмуя, как сказали бы, с пелён Без надобы в практическом значеньи, Творил себе, и если обделён - Не премией, но речью на врученьи, Такой, примерно: «Дамы-господа, Мы с вами (наливаю виски) квиты. Я зван моей фантазией сюда, Где вы воображением навиты. Когда (другого нет), вообразим, Ветшает дом, не хлам предмет уборки, Но штукатурка. Треснул остов. С сим До времени справляются подпорки. Под течи подставляются тазы, Паркет струхлявил червь и крыса сгрызла… Таким я видел мир, писав «Азы» Иного, чем латанье брешей, смысла. И с тем же домом разумность сравню: Добро, свобода, зло, дряхленье тела… Как различить со смыслом болтовню? В одном - предел, вторая - без предела. Движенье смысла - честность, ясность - цель, Где имя абсолюта - человечность. А болтовня - сквозняк, задувы в щель, Два мнения, дурная бесконечность, У коей в завиральности нужда, Разнящейся лишь уровнем порога. «Я» - Всепричина, - сказано, - и да Не будет у тебя другого бога. Буквально «Я» из ясности без «но», Предел любого «дальше», «глубже», «шире», Как дважды два, которые - четыре, А если нет, то сколько - все равно. Что доберем в примерочных старья: Поношенную мудрость, рюшки, блестки? Хоть всем свое. В.С. Вам не судья, Борцы и седовласые подростки. Как дырку маскирующая брошь, В ученьях термин. Врет как сивый мерин Вещатель оных. Смысл на выбор - ложь. Лишь опыт выраженья достоверн. Каким мозги ни двинутся путем Из пункта «здравость» - общность цель движенья, Где, различаясь, в сути совпадем. И эта «Речь» лишь опыт выраженья. Зрим Новый век, а ум в прошедшем, том - В бореньях тела, дела и режима. Мозги на раз поймут любой фантом, И лишь буквальность «Я» непостижима. Все-Я-единый, дамы-господа, Мир знаем «Мной», а, значит, упразднить я Могу вопрос: «откуда и куда?..» - Нет дыр в резервуаре Всегдабытья. Эпохи, жизни, целое и часть, Всё от оригинала до эрзаца В «Моей» неотменимости. Пропасть Им некуда как неоткуда взяться. Но всяк солжет нам, хоть мессией будь, Что логикой, что фактом, что резоном - Реальность Всегдабытия как суть Лишь выразить метафорой дано нам. Одна проблема, дамы-господа: В значеньи умозрения ли, вида ль, Метафора нам в помощь, но беда - Буквально понимаемая - идол. Гора (о главном высказался) с плеч. Но грусть не отпускает: что мы? Где мы? И лишь животворящая сверхречь, Без коей тщится мысль и чувства немы - Поэзия, сей трепетный родник Метафоры и чуда в рифму речи Меняет ум (куда не мог - проник) И окрыляет души человечьи. В ней Слово совпадает с «Я», «я есть», Как жизнь - с любовью. Собственной озвучась Гармонией, из Всегдабытья весть, Светла неотменимостью текучесть. То совершенно, что завершено, И этим, обладаемое, длится: Початый виски, горы, даль, окно И вы, воображаемые лица. В реальности уступов и олив Любви и одиночества мы вместе. Со мной неполученье разделив, Добавив быть не выслушанным чести, Вы, коих нет, присущи мне, как даль И близь существованья здесь и всюду. А что сейчас вы мнитесь мне, беда ль? Нет «нет», что означает: с вами буду. Неважно, раньше-позже. Время лишь Факт различенья, зримых как продленность, Моих «сейчас», какими жизнь творишь И даже мнимых вас определенность. Тщись разумность, виток продлив витком, У гробовой доски, как школьной, плавай. Когда ж прозреешь (враз и целиком) - Кто с премией, кто без сочтемся славой. 11.4-14.5.2023

*** Входящий в жизнь как бог, предвидел дали Участья в мире: строй, твори, чини. И, нужным оснащен, с сознаньем: «ждали» Нанизывал на ось стараний дни, Рассветы начинаний и закаты, Где ближнего собой обременя, Дары не оправдал, какие взяты, И всё, что нажил - боль «прости меня». Реальность - крест, роптать и клясть - пустое. Не в помощь мысль, старанья не спасут. Лишь выстрадай себя как бога, стоя У той черты, где знаешь - это суд.

*** Разрежены деревьями ряды Двускатных крыш. Спускаясь по ступеням, Смотрю на две (других как нет) звезды - Столь ярки в небе сумрачно-осеннем. И взор мой к двуединству их, в каком, Не озабочен бездной между ними, К приветному созвездию влеком, Которого неведомо мне имя. Где сумрачно чернеющей листве Шуметь и льнуть к подсвеченным оградам, Разъятые, как две любви, как две Реальности, моим едины взглядом.

*** Бороться не с кем, не с чем воевать. Прилаживай (не выкинешь из жизни) С момента как застелена кровать К стене шуруп, счета к дороговизне. Когда мозги не то чтобы пусты, Но пребывая в собственном астрале, Вполне постигли мудрость немоты Для выхода из замкнутой спирали. Надежды в долг (итогами отдашь). Увы, - отвечу жизни-кредитору,- Всё чем богат - баранка и пейзаж, Дивящийся дорожному затору. Что впереди, не ведает никто, Пунктиром продвигаясь понемногу - Носилки и размятое авто, Проводят ли овец через дорогу. За ссудный день судьбу благодарю И то, что в погашенье не изъято - Светящую надеждами зарю И стопку виски - спутницу заката.

*** Если мы отправимся в круиз По морю (зови разнообразьем), С палубы смотря вперед и вниз, Ровность жизни волнами украсим. Если мы (отпустит ли война?) К берегу на катере причалим, К переулкам Греции (нужна?) Вопреки заботам и печалям. Если мы, в каюте застелив, Светлое продолжим в ресторане, На себе поймаю взгляд (пытлив?) Чувства, допонять меня старанье. Если мы (у борта даль видней) Возвратившись к давностям (воскресли?), Доберем непрожитое дней, Завершенность, брезжащую в «если»…

*** Сущности «любить» и «быть любимым» Столь разнятся. Первая - гашиш, Дурь с непредсказуемым экстримом. Бред, в котором что ни натворишь? Домыслом желаемое застя, Ловит подозренья на живца… «Быть любимым» - зав.отделом счастья, Зам. (по части благости) Творца. Всё, что было плохостью (немало) Сгинуло. Достоинства одни, Чья хорошесть (долго ли дремала?) - Чуду воскресения сродни.

*** Наталье Лебедевой Любви, сводящей жизни вразнобой, Ответить лишь: не в пору воздаешь нам Сердцами, опоздавшими судьбой, Мечами о несбыточно-возможном. Гашу, навроде берега, прилив Любви, сравнимой с болью за грудиной, Ее, как жажду, песней утолив Приветной, семиструнной, лебединой.

*** До капли мед из бочки вытек, До ложки дегтя. Близь темна. Какую рыбу аналитик Поднимет бреднями со дна?.. Сквозной язычности клеймо От сотворенья до обвала... Всесильно зло, пока само Свое «ничто» не исчерпало.

*** Себе дурное не пророчь. Судьба послушна в рифму строкам. Исполнит оное точь-в-точь, Что не впервой самопророкам. Вещать лишь доброе дано Без риска для самопровидца. Пускай не сбудется оно, Зато плохое не случтся.

*** Два дольщика-подельщика судьбы, Окрашены тот - черным, этот - белым. У них (двойные тезки: «Если Бы…») Мы под защитой или под прицелом. Одно (знакомо?) - «если бы», тогда…, Которого значенье зрится в черном, В покой, итог, удачу вброс вреда, Чего-то перебор иль недобор нам. Другое оградитель душ и тел: Вот «если бы» не шаг, момент иль что-то - Шальной бы придавил, проткнул, задел… Кирпич, сосулька, яма, зев пролета… Двух «если бы» присущий судьбам пласт Желанного и гибельного «недо-», Какой не быть и быть (как ждем) не даст, Равно почить на лаврах жизневеда. 24.12.2024

EXODUS По сторонам дверного рубежа Валялись вещи после дележа (Забвенью или мне принадлежа). Исход уже спускался с этажа. К решимости подвигнутый трубившим (C разинутым багажником) такси, Я мысленно скомандовав, - «Неси!», Движением плеча покончил c бывшим. Захлопнув дверь движением плеча, Я спохватился - дескать, сгоряча. Еще не веря (не было ключа) Уже непоправимому облому, Я ручку рвал, ломился в дверь, рыча, За долей, причитавшейся былому.