Чукотская принцесса .................. В бордовом пространстве любовной каюты, средь ливня за окнами майской ночи, средь горького рома, кувшинной посуды мне случай принцессу в ладони вручил. Светла, обнимательна, с запахом славным, тепла, шелковиста, как маковый путь. А сено волос чуть молочно и плавно. Вкусна и юна невеликая грудь. Кружится, как бабочка с лезвием шила, вбирает лучи, а потом раздаёт. Танцует, воркует так искренно, мило. Невинной, наивной, простой предстаёт. Точёные формы, что выпуклы, вмяты, средь войлочных стен и гранитных полов творят волшебство так пикантно и свято! Девчонка, как солнечный лучик балов. Одета в смолистые ленты, румяна. Огонь распаляет касаньями губ средь кожаных кресел, мелодий, дурмана. И я не могу быть спокоен и скуп. Нет, тут не бывает безгрешных, иконок. Но думаю, ангелы смотрят сюда в замочную щель и прощелину шторок. Пускай мне завидуют, хоть до утра...
Чукотская принцесса
..................
В бордовом пространстве любовной каюты,
средь ливня за окнами майской ночи,
средь горького рома, кувшинной посуды
мне случай принцессу в ладони вручил.
Светла, обнимательна, с запахом славным,
тепла, шелковиста, как маковый путь.
А сено волос чуть молочно и плавно.
Вкусна и юна невеликая грудь.
Кружится, как бабочка с лезвием шила,
вбирает лучи, а потом раздаёт.
Танцует, воркует так искренно, мило.
Невинной, наивной, простой предстаёт.
Точёные формы, что выпуклы, вмяты,
средь войлочных стен и гранитных полов
творят волшебство так пикантно и свято!
Девчонка, как солнечный лучик балов.
Одета в смолистые ленты, румяна.
Огонь распаляет касаньями губ
средь кожаных кресел, мелодий, дурмана.
И я не могу быть спокоен и скуп.
Нет, тут не бывает безгрешных, иконок.
Но думаю, ангелы смотрят сюда
в замочную щель и прощелину шторок.
Пускай мне завидуют, хоть до утра...