Ноябрь 1942
Вставка
- Опубліковано 12 кві 2024
- clck.ru/39zBPk
НОЯБРЬ 1942
Продолжается оборона перевалов центральной части главного Кавказского хребта. Войска 46-й Армии не допускают прорыва немцев в Закавказье. Эти бои будут продолжаться до 31 декабря 1942 года.
За эту боевую операцию звания «Герой Советского Союза» будет удостоен 31 человек.
Продолжается Туапсинская оборонительная операция. Войска Черноморской группы активной обороной сковывают противника и не допускают его выхода к Черноморскому побережью в районе Туапсе.
За эту боевую операцию звания «Герой Советского Союза» будут удостоены 34 человека.
С 25 октября по 11 ноября проводится Нальчикско-Орджоникидзенская оборонительная операция. Войска Закавказского фронта, оставив Нальчик, упорной обороной сдерживают дальнейшее продвижение противника на подступах к Орджоникидзе. Затем, нанеся контрудар по противнику западнее Орджоникидзе, разбивают его группировку и выходят на рубеж реки Фиагдон.
За эту боевую операцию звания «Герой Советского Союза» будет удостоено 18 человек.
24 ноября начинается Великолукская наступательная операция. Войска 3-й ударной армии в ходе наступления продвинутся до 24 км в глубину и до 50 км по фронту и 1 января освободят г. Великие Луки.
За эту боевую операцию звания «Герой Советского Союза» будет удостоено 38 человек.
С 25 ноября по 20 декабря проводится Ржевско-сычевская наступательная операция.
За эту боевую операцию звания «Герой Советского Союза» будет удостоено 16 человек.
19 ноября начинается Контрнаступление Советской Армии под Сталинградом.
К середине ноября 1942 года немецкие войска, исчерпав свой наступательный потенциал, перешли к обороне на достигнутых рубежах. Несмотря на тяжелейшие оборонительные бои, Ставка с начала октября 1942 года начала активно готовиться к контрудару по противнику в излучине Волги и Дона. К 18 ноября 1942 года на усиление войск, действующих на сталинградском направлении, из резерва Ставки были переброшены значительные подкрепления. Предстоящее контрнаступление получило кодовое название «Уран».
19 ноября 1942 года в наступление перешли армии Юго-Западного (командующий генерал армии Н.Ф. Ватутин) и Донского (командующий генерал-полковник К.К. Рокоссовский) фронтов. Операция «Уран» началась. Высшее немецкое военное руководство оказалось застигнуто врасплох. Штаб Вермахта никак не ожидал столь стремительного перехода советских войск от обороны к нападению. К концу первого дня контрнаступления продвижение войск РККА достигло 30-35 километров. 20 ноября 1942 года к операции подключились силы Сталинградского фронта (командующий генерал-полковник А.И. Еременко). За первые два дня кампании 3-й и 4-й румынским армиям, которые прикрывали по флангам 6-ю полевую и 4-ю танковую армии Вермахта, было нанесено тяжелейшее поражение. 23 ноября танковые корпуса Сталинградского и Юго-западного фронтов встретились в районе Советского, тем самым замкнув внутреннее кольцо окружения. 30 ноября советские армии замкнули внешний контур окружения. В котел попало 22 дивизии и 160 отдельных частей Вермахта.
За героизм в Сталинградской битве звания «Герой Советского Союза» будет удостоено 340 человек.
Смотрите Экскурсию по Музею Славы в формате Pano 360
clck.ru/39zBPk
#сталинград #1942
По поводу ошибок сторон в Сталинградской битве, читая Типельскирха, Гальдера, Бока, Рейнгарта, и факт армейского заговора 20.07.1944 можно сделать вывод о существовавшем взаимном внутреннем презрении Гитлера и его генералов, что при первых неудачах Барбаросса привело к все большему разладу в высшем немецком командовании, чего не было у нас так как Сталин же пользовался неоспоримым и возраставшим во время войны авторитетом у наших генералов.
Несмотря на успешное наступление немцев летом 1942 РККА оказывала местами уже квалифицированное сопротивление, и это сразу привело к разладу в высшем военном немецком командовании, что в итого привело к снятию Гитлером сначала Бока, потом Листа, а затем и Гальдера.
Соответственно, это привело к недостаточно эффективному использованию 4 ТА Гота, которая металась с одного направления на другое и не использовала хороший шанс взять Сталинград в начале августа ударом с юга.
Сталин и Василевский также приняли спорное решение развернув 62 и 64 армии из резерва на западном, а не восточном берегу Дона. Скорее всего они пытались спасти окружённые 28 и 38 армию.
Паулюс, прижав к Дону и разгромив 62 армию, открыл себе дорогу к Сталинграду, но потратил на это больше месяца, за который Сталину удалось перебросить новые резервы.
Сталин и Василевский в отличии от Гитлера и Гальдера сразу осознали ключевое значение Сталинграда, от которого на запад шли обе железные дороги в район Ростова, то есть в тыл группы А.
Но несмотря на это немецкое превосходство, особенно в воздухе, проложило немцам путь в Сталинград, и возможность его удержания с середины сентября 1942 выглядело с разумной точке зрения невозможной.
Наши войска были прижаты к широченной Волге при полном господстве люфтваффе.
Но как писал Типельскирх: Русские с упорством муравьев каждую ночь восстанавливали переправы, которые каждый день уничтожала немецкая авиация.
С севера атаковали постоянно перебрасываемые Сталиным резервы, и город держался вопреки всякому здравому смыслу.
Паулюс был штабным офицером, который привык все делать правильно, по уму, но столкнувшись с иррациональным сопротивлением защитников Сталинграда, он не смог придумать из ряда вон выходящего и не смог полностью взять Сталинград.
Относительно теории о провале немецкой разведки, проспавшей наше наступление.
Насколько пишет Типельскирх, немецкая разведка вскрыла 12.11.42 подготовку Ватутина к наступление, но ещё раньше была вскрыта подготовка нашего наступления подо Ржевом.
Оценивая понесённые РККА потери ( а немецкие генералы как и наши любили преувеличивать потери противника) высшее немецкое руководство не представляло себе возможным, что Сталину удастся собрать силы на 2 примерно равноравносильных удара.
Исходя из общей нехватки резервов в связи с высадкой союзников в Африке, немцы сочли, что напрягаться и искать резервы под Сталинград нет никакой необходимости.
Относительно решения о не прорыве Паулюса из котла.
Если проанализировать сложившуюся к декабрю 1942 обстановку и предыдущий опыт успешного деблокирования немцами в начале 1942 котлов Демьянска, Холма, Сухиничей и большого числа более мелких окружённых опорных пунктов, то решение немецкого командования на первом этапе было совершенно адекватным.
Несколько переброшенных немецких соединений остановили наступательный пыл Ватутина, Жуков проваливался подо Ржевом, наступление Тюленева на Кавказе топталось на месте, фронт в Тунисе стабилизировался.
Против Еременко удалось собрать ударную группу Гота, и немцы имели к югу от Дона подавляющее логистическое преимущество, так как Паулюс запирал обе железные дороги, и нормально снабжать наши войска к югу от Сталинграда мы могли только с трудом, а Гот наступал по железной дороге, и у него проблем со снабжением не было.
Таким образом, при статичном фронте немцы рано или поздно деблокировали бы Паулюса.
Но у Сталина нашлись резервы, чтобы обрушить фронт итальянцев и венгров, и немцам было уже не до спасения Паулюса.
В связи с этим представляется единственно возможным прорыв Паулюса 19-20 декабря, когда Гот подошёл на минимальное расстояние, но рассогласованность немецкого командования привела к тому, что Паулюс остался на месте, видимо ещё не понимая, что новой попытки деблокированиях уже не будет.
Василевский: «по указанию Ставки мне пришлось вернуться на Сталинградский фронт. Мне было приказано завершить работу по подготовке этого фронта к наступлению, а командующий фронтом всецело переключился на руководство обороной города.
В первые дни операции ведущую роль играл Юго-Западный фронт, штаб которого находился в городе Серафимовиче. Там для меня Генштабом был подготовлен пункт руководства Юго-Западным, Донским и Сталинградским фронтами, предназначенными к участию в наступательной операции, куда я и собрался перебраться 17 ноября. Однако И. В. Сталин по телефону предложил мне прибыть 18 ноября в Москву для обсуждения одного из вопросов, касающихся предстоящей операции. Ничего более конкретного он мне не сообщил. В 18 часов в кремлевском кабинете Сталина проходило заседание Государственного Комитета Обороны. Сталин немедленно принял меня и предложил, пока шло обсуждение ряда крупных хозяйственных вопросов, ознакомиться с поступившим на его имя письмом командира 4-го механизированного корпуса В. Т. Вольского, предназначенного для выполнения решающей роли в предстоящей операции на участке Сталинградского фронта. Комкор писал в ГКО, что запланированное наступление под Сталинградом при том соотношении сил и средств, которое сложилось к началу наступления, не только не позволяет рассчитывать на успех, но, по его мнению, безусловно обречено на провал со всеми вытекающими отсюда последствиями и что он как честный член партии, зная мнение и других ответственных участников наступления, просит ГКО немедленно и тщательно проверить реальность принятых по операции решений, отложить ее, а быть может, и отказаться от нее совсем. [229]
ГКО, естественно, потребовал от меня дать оценку письму. Я выразил удивление по поводу письма: в течение последних недель его автор активно участвовал в подготовке операции и ни разу не высказывал ни малейшего сомнения как по операции в целом, так и по задачам, поставленным перед войсками вверенного ему корпуса. Более того, 10 ноября на заключительном совещании он заверил представителей Ставки и военный совет фронта, что его корпус готов к выполнению задачи, а затем доложил о полной боеспособности и об отличном, боевом настроении личного состава этого соединения. В заключение я заявил, что никаких оснований не только для отмены подготовленной операции, но и для пересмотра сроков ее начала, на мой взгляд, не существует.
Сталин приказал тут же соединить его по телефону с Вольским и после короткого и отнюдь не резкого разговора с ним порекомендовал мне не обращать внимания на это письмо, а автора письма оставить в корпусе, так как он только что дал ему слово во что бы то ни стало выполнить поставленную корпусу задачу. Окончательно вопрос о нем как о командире корпуса должны были решить по результатам действий корпуса, о которых в первые дни операции Сталин приказал мне доложить ему особо. После этого он предложил мне незамедлительно отправиться на фронт. Утром 19 ноября, то есть в день начала операции, я был в Серафимовиче. Никого из ответственных работников фронта я здесь не застал. К полудню я прибыл в 5-ю танковую армию П. Л. Романенко, которая наносила основной удар на Юго-Западном фронте.
Наступление Юго-Западного и правого крыла Донского фронтов началось, как и намечалось планом, с утра. Сильный туман и снегопад исключили возможность использовать в период подготовки удара и в момент самой атаки боевую, особенно штурмовую, авиацию и резко снижали эффективность артиллерийского огня. В первые два часа отдельные дивизии 5-й танковой армии, преодолев первую позицию главной полосы обороны врага, продвинулись в глубину на 2-3 км. Однако некоторые из войсковых соединений, встречая сопротивление противника и отражая его постоянные контратаки, наступали крайне медленно. Чтобы обеспечить обязательный прорыв в этот день всей тактической зоны фашистской обороны, командующий фронтом принял решение немедленно ввести в дело 1-й танковый корпус В. В. Будкова и 26-й танковый корпус А. Г. Родина. Их танковые бригады с ходу прорвали оборону врага и, разгромив попавшие под удар румынские войска, продвинулись за день на 20 км.
Примерно так же развертывались события и в 21-й армии И. М. Чистякова. Наибольший успех выпал в тот день на долю [230] 4-го танкового корпуса А. Г. Кравченко, продвинувшегося на 30-35 км. 20 ноября в соответствии с планом, причем в еще более сложных метеорологических условиях, но столь же удачно, начал (контрнаступление Сталинградский фронт. Докладывая Верховному Главнокомандующему об успешном ходе операции, я сообщил я об отличных действиях 4-го мехкорпуса В. Т. Вольского, войска которого проявили в первый же день операции исключительный героизм, мужество, отвагу и продвинулись, ломая сопротивление врага, на 20 км.
В течение 21 ноября войска Юго-Западного, Сталинградского и Донского фронтов, нанося противнику огромный урон, выходя в глубокий тыл основной его группировке и дезорганизуя управление фашистских войск, продолжали выполнять боевое задание. 23 ноября в результате искусно выполненных ударов по сходящимся направлениям в сторону Калача Юго-Западный и Сталинградский фронты при активной помощи правого крыла Донского фронта замкнули кольцо окружения вокруг главной группировки немцев, действовавшей в районе Сталинграда.
Это было первое крупное окружение, в котором оказались немецко-фашистские войска с начала войны.»
в Марсе Жуков: 1) забрал как всегда больше войск чем более скромный Василевский, доказательством чего является письмо Вольского Сталину о нехватке средств, выделенных на Уран, инициированное по всей видимости Еременко и Хрущевым
2) ошибочный возврат Жуковым к неадекватной на тот момент стратегии начала 1942 окружения и разгрома немцев подо Ржевом после в целом успешного его выдавливания в августе 42
3) на фронте Конева был нанесен ожидаемый немцами банальный удар по наиболее опасному для них кратчайшему направлению на Желдорогу, немцы к ему были готовы и раз за разом разбивали наши атакующие части, которые туда тупо бросал Жуков.
4) на фронте Пуркаева Жуков разбросал свои силы по нескольким направлениям, и немцы его переиграли, пожертвовав в итоге гарнизоном Великих Лук для разгрома армии Тарасова и корпуса Саломатина на главном Беловском направлении.
5) После провала Марса Жуков свалил все на подчиненных. Конева и Пуркаева сняли с Западного и Калининского фронтов, и на Западный Жуков протащил своего человека Соколовского, который как командующий фронтом кроваво облажался под Оршей.
Немцы лопухнулись, шапкозакидательски бросив в августе 1942 горных стрелков на Сухуми и Поти, а не на Туапсе.