Грозовой город .. Гремучий, затравленный, вымокший город, как в слизи улиток, во влаге червя иль в пене-слюне от взбешённого torro, иль в мыле из пасти собачьей средь дня. Зверь этот дымящий, сырой и ужасный грозою рычит иль лежит, как гюрза. Как хищник голодный, поджарый, опасный, он скалится, глядя на шею, в глаза. Газоны топорщит взъерошенно, дико, колючую шерсть поднимая, как ёж, готовя к прыжку свои костные стыки, подняв ирокез, как воинственный ёрш. Чудовище это темно, разномордо, и тряскою шкуры сбивает весь дождь. А люди, совсем как блошиные орды, бегут, улетают на небо святош. Я тоже несусь по воде и грязище, из мыслей комочек надежды лепя. Как к чаю, богатству смерзающий нищий, стремлюсь я до двери твоей, до тебя...
Низкий паклон за рассказ!
Грозовой город
..
Гремучий, затравленный, вымокший город,
как в слизи улиток, во влаге червя
иль в пене-слюне от взбешённого torro,
иль в мыле из пасти собачьей средь дня.
Зверь этот дымящий, сырой и ужасный
грозою рычит иль лежит, как гюрза.
Как хищник голодный, поджарый, опасный,
он скалится, глядя на шею, в глаза.
Газоны топорщит взъерошенно, дико,
колючую шерсть поднимая, как ёж,
готовя к прыжку свои костные стыки,
подняв ирокез, как воинственный ёрш.
Чудовище это темно, разномордо,
и тряскою шкуры сбивает весь дождь.
А люди, совсем как блошиные орды,
бегут, улетают на небо святош.
Я тоже несусь по воде и грязище,
из мыслей комочек надежды лепя.
Как к чаю, богатству смерзающий нищий,
стремлюсь я до двери твоей, до тебя...