Луна над городишком . Клад серебристый во тьме чернозёмной явственно светится белым кружком и предстаёт совершенно резонным и незаметным сияющим днём. Словно жемчужину, дно дарит шарик, высунув сферу из мякоти туч, что в тёмной щели без хлада и жара тихо находится в таинстве кущ. Верхнее благо, как высшее око, ждёт, не моргает, фонарно горит, молча следит за сгустившимся сроком, бдит, не желая пугать кто не спит. Шар недвижим, как в музее монетном, в небе висит, как медаль или диск, в сумраке летнем живёт одноцветно. Выкрасть его - преступленье и риск. Свет освещает простор городишка. Звёздочки сверху и снизу в домах. Я же, как глупый, влюблённый парнишка, песнь о луне сочиняю впотьмах.
Луна над городишком
.
Клад серебристый во тьме чернозёмной
явственно светится белым кружком
и предстаёт совершенно резонным
и незаметным сияющим днём.
Словно жемчужину, дно дарит шарик,
высунув сферу из мякоти туч,
что в тёмной щели без хлада и жара
тихо находится в таинстве кущ.
Верхнее благо, как высшее око,
ждёт, не моргает, фонарно горит,
молча следит за сгустившимся сроком,
бдит, не желая пугать кто не спит.
Шар недвижим, как в музее монетном,
в небе висит, как медаль или диск,
в сумраке летнем живёт одноцветно.
Выкрасть его - преступленье и риск.
Свет освещает простор городишка.
Звёздочки сверху и снизу в домах.
Я же, как глупый, влюблённый парнишка,
песнь о луне сочиняю впотьмах.