продолжение: * День прошёл. Прошла неделя. В мире тихом, хуторско́м, Время едет еле-еле, потихонечку, ползком. Восемь дней - событий мало дарит времени река. На девятый шумно стало в развалюхе рыбака. Прибежали в избу дети, в спальню ломятся к отцу, Хоть врываться на рассвете детям, в общем, не к лицу. - Вы пришли весьма некстати. Что за крики в ранний час? Отвечают хором: "Тятя, неприятности у нас". - Что ж за бедствие снаружи? Разобрать я не могу... Всё так плохо? - Даже хуже! Труп на нашем берегу. - Вот те раз! И правда, плохо. Ну-ка, тише, огольцы! Ни к чему нам суматоха... впрочем, как и мертвецы. Что ж, пойдём, отринув страхи... В самом деле, над рекой - Мёртвый в красненькой рубахе. Отвратительный такой. Весь раздутый, широченный, сизый, словно баклажан. Жили ж мы без приключений, без заезжих горожан. Скучно? Всё осточертело? Получайте-ка сюрприз. Жуть - в распухнувшее тело раки чёрные впили́сь. И ворами не ограблен. Поглядите-ка, братва, Кошелёк. И серебра, блин, в нём, пожалуй, фунта два. Мы не сможем в деле странном разобраться, и пора... Кошелёк забрав... пора нам избавляться от жмура. Чтоб не усложнять задачи (хоронить его - облом), Тятя действовал иначе - пнул покойника веслом. Тот, скользнув, уплыл, как лодка, по фарватеру реки. Принесло проблемы? - Вот как их решают рыбаки. * День окончен. Ветер свищет. Дождь сечёт промозглый мрак. В неухоженном жилище у окошка спит рыбак. И детишки впали в спячку, силы вычерпав до дна, И хозяйка спит, рыбачка, то есть, тятина жена. Слышен стук во мраке внешнем, но не дует в ус мужик - Много тут гуляет леших, бесов, мавок да шишиг. Вдруг послышалось: "Хозяин!" Мужичок открыл глаза, Затаился, рот раззявив и крестясь на образа. Кто-то вновь зовёт: "Хозяйка!" и вздыхает тяжело. Вот напасть! Поди узнай-ка, что за нечисть принесло. Тятя в щель глядит, сквозь ставни, втихаря, по-воровски - В луже гость стоит недавний, упокойник из реки. Возвышается во мраке, толстобрюх и черноморд. Плоть его терзают раки - что за адский натюрморт! Грузный, будто из металла. Как надгробье, недвижим. Раков даже больше стало. Чёрт послал приманку им! Задубелый, будто в стужу. Как добрёл-то он сюда? И всё льёт с него, и в лужу с плеском падает вода. Изо рта течёт, сквозь тину, в бороды зелёной прядь... - Это мне урок, кретину. Надо было закопать. Мужичок утёр сопатку, от испуга чуть живой, Тихо дунул на лампадку и укрылся с головой. Не уснуть. Он водки шкалик взял, хлебнул и снова лёг. - Видно, мы напрасно взяли клятый этот кошелёк. Я ж не знал... я думал, лучше плыть ему без серебра... А теперь меня он мучить будет, сволочь, до утра. Лезь теперь под одеяло и от ужаса потей... Но про это всё не знала мама тятиных детей. Сны смотрела на лежанке, в уголочке, на краю... Огорчать детишкам жалко было мамочку свою. Не сказало ей семейство про кошмарные дела, Чтоб она, хоть плачь, хоть смейся, свои нервы сберегла. От супруги муж таил всё. Он-то думал, что мертвяк Отомстить к нему явился. Ошибался. Всё не так. * ____ продолжение ______________ Эрика Ремингтон * Ми́нул год. Промчалось лето. Стал опрятней старый дом. Но живёт семейка эта всё же собственным трудом. Прибавление в бюджете жизнь наладило слегка. На́ год старше стали дети. Не менялась лишь река. Год прошёл. Уж снова осень листья красит поутру́... И утопленник, несносен, вновь явился ко двору. Но папаша, встав с матраца, в этот раз был не таков, Он устал уже бояться идиотских мертвяков. Лишь услышал он опять, что под окном стучит мертвец, Вышел и обломком мачты с ходу дал ему в торец. Двинул так, что тот всей тушей на сырую землю - хрясь! Лишь посыпались, как груши, злые раки прямо в грязь. Услыхали грохот дети, прибежали со всех ног. - Тятя, глянь, на мертвеце-то, - видишь? - новый кошелёк. - Будем снова деньги тратить, - детки радуют отца. Он за год, - ты видишь, тятя? - восстанавливается. Но пока что их папашка думал лишь о мертвяке. Он достал из-под рубашки крест нательный на шнурке. Сделав крестное знаменье, осенил ему чело. Тот растаял во мгновенье - двор водою залило́. - Значит, я кадавра в драке победить и прежде мог? О, гляди, остались раки... и... о чудо! - кошелёк. * Лет с тех пор прошло немало. И семейке той не лень Очень странным ритуалом отмечать заветный день. Год от года одинаков, у супругов пожилых - Муж несёт корзину раков, а хозяйка варит их. Сыновья приносят пиво, и запас его не мал. Значит, может быть счастливым и у триллера финал. Соберутся кру́гом узким и гуляют широко - Пьют с изысканной закуской превосходное пивко. Отрываются нехило в этот день, из года в год. А вокруг - нечистой силы кру́жит пёстрый хоровод. Всё смешалось в общем танце - ведьмы, блохи, мертвецы, Вовкулаки-голодранцы, убиенные купцы, Бесы, демоны и черти, ступа с бабою Ягой, Бьют с размаху духа смерти духи жизни кочергой. Этот праздник - ум за разум, очень весел, очень мил. Мертвяки проснулись разом в темноте своих могил. И вылазить собрали́сь там из уютных домовин, В октябре багрянолистом, в день последний - в Хэллоуви́н. *
продолжение:
*
День прошёл. Прошла неделя. В мире тихом, хуторско́м,
Время едет еле-еле, потихонечку, ползком.
Восемь дней - событий мало дарит времени река.
На девятый шумно стало в развалюхе рыбака.
Прибежали в избу дети, в спальню ломятся к отцу,
Хоть врываться на рассвете детям, в общем, не к лицу.
- Вы пришли весьма некстати. Что за крики в ранний час?
Отвечают хором: "Тятя, неприятности у нас".
- Что ж за бедствие снаружи? Разобрать я не могу...
Всё так плохо? - Даже хуже! Труп на нашем берегу.
- Вот те раз! И правда, плохо. Ну-ка, тише, огольцы!
Ни к чему нам суматоха... впрочем, как и мертвецы.
Что ж, пойдём, отринув страхи... В самом деле, над рекой -
Мёртвый в красненькой рубахе. Отвратительный такой.
Весь раздутый, широченный, сизый, словно баклажан.
Жили ж мы без приключений, без заезжих горожан.
Скучно? Всё осточертело? Получайте-ка сюрприз.
Жуть - в распухнувшее тело раки чёрные впили́сь.
И ворами не ограблен. Поглядите-ка, братва,
Кошелёк. И серебра, блин, в нём, пожалуй, фунта два.
Мы не сможем в деле странном разобраться, и пора...
Кошелёк забрав... пора нам избавляться от жмура.
Чтоб не усложнять задачи (хоронить его - облом),
Тятя действовал иначе - пнул покойника веслом.
Тот, скользнув, уплыл, как лодка, по фарватеру реки.
Принесло проблемы? - Вот как их решают рыбаки.
*
День окончен. Ветер свищет. Дождь сечёт промозглый мрак.
В неухоженном жилище у окошка спит рыбак.
И детишки впали в спячку, силы вычерпав до дна,
И хозяйка спит, рыбачка, то есть, тятина жена.
Слышен стук во мраке внешнем, но не дует в ус мужик -
Много тут гуляет леших, бесов, мавок да шишиг.
Вдруг послышалось: "Хозяин!" Мужичок открыл глаза,
Затаился, рот раззявив и крестясь на образа.
Кто-то вновь зовёт: "Хозяйка!" и вздыхает тяжело.
Вот напасть! Поди узнай-ка, что за нечисть принесло.
Тятя в щель глядит, сквозь ставни, втихаря, по-воровски -
В луже гость стоит недавний, упокойник из реки.
Возвышается во мраке, толстобрюх и черноморд.
Плоть его терзают раки - что за адский натюрморт!
Грузный, будто из металла. Как надгробье, недвижим.
Раков даже больше стало. Чёрт послал приманку им!
Задубелый, будто в стужу. Как добрёл-то он сюда?
И всё льёт с него, и в лужу с плеском падает вода.
Изо рта течёт, сквозь тину, в бороды зелёной прядь...
- Это мне урок, кретину. Надо было закопать.
Мужичок утёр сопатку, от испуга чуть живой,
Тихо дунул на лампадку и укрылся с головой.
Не уснуть. Он водки шкалик взял, хлебнул и снова лёг.
- Видно, мы напрасно взяли клятый этот кошелёк.
Я ж не знал... я думал, лучше плыть ему без серебра...
А теперь меня он мучить будет, сволочь, до утра.
Лезь теперь под одеяло и от ужаса потей...
Но про это всё не знала мама тятиных детей.
Сны смотрела на лежанке, в уголочке, на краю...
Огорчать детишкам жалко было мамочку свою.
Не сказало ей семейство про кошмарные дела,
Чтоб она, хоть плачь, хоть смейся, свои нервы сберегла.
От супруги муж таил всё. Он-то думал, что мертвяк
Отомстить к нему явился. Ошибался. Всё не так.
*
____ продолжение ______________ Эрика Ремингтон
*
Ми́нул год. Промчалось лето. Стал опрятней старый дом.
Но живёт семейка эта всё же собственным трудом.
Прибавление в бюджете жизнь наладило слегка.
На́ год старше стали дети. Не менялась лишь река.
Год прошёл. Уж снова осень листья красит поутру́...
И утопленник, несносен, вновь явился ко двору.
Но папаша, встав с матраца, в этот раз был не таков,
Он устал уже бояться идиотских мертвяков.
Лишь услышал он опять, что под окном стучит мертвец,
Вышел и обломком мачты с ходу дал ему в торец.
Двинул так, что тот всей тушей на сырую землю - хрясь!
Лишь посыпались, как груши, злые раки прямо в грязь.
Услыхали грохот дети, прибежали со всех ног.
- Тятя, глянь, на мертвеце-то, - видишь? - новый кошелёк.
- Будем снова деньги тратить, - детки радуют отца.
Он за год, - ты видишь, тятя? - восстанавливается.
Но пока что их папашка думал лишь о мертвяке.
Он достал из-под рубашки крест нательный на шнурке.
Сделав крестное знаменье, осенил ему чело.
Тот растаял во мгновенье - двор водою залило́.
- Значит, я кадавра в драке победить и прежде мог?
О, гляди, остались раки... и... о чудо! - кошелёк.
*
Лет с тех пор прошло немало. И семейке той не лень
Очень странным ритуалом отмечать заветный день.
Год от года одинаков, у супругов пожилых -
Муж несёт корзину раков, а хозяйка варит их.
Сыновья приносят пиво, и запас его не мал.
Значит, может быть счастливым и у триллера финал.
Соберутся кру́гом узким и гуляют широко -
Пьют с изысканной закуской превосходное пивко.
Отрываются нехило в этот день, из года в год.
А вокруг - нечистой силы кру́жит пёстрый хоровод.
Всё смешалось в общем танце - ведьмы, блохи, мертвецы,
Вовкулаки-голодранцы, убиенные купцы,
Бесы, демоны и черти, ступа с бабою Ягой,
Бьют с размаху духа смерти духи жизни кочергой.
Этот праздник - ум за разум, очень весел, очень мил.
Мертвяки проснулись разом в темноте своих могил.
И вылазить собрали́сь там из уютных домовин,
В октябре багрянолистом, в день последний - в Хэллоуви́н.
*