Раскинулось море широко Раскинулось море широко, И волны бушуют вдали. Товарищ, мы едем далеко, Подальше от нашей земли. Не слышно на палубе песен, И Красное Море шумит, А берег и мрачен и тесен, Как вспомнишь, так сердце болит. На баке уж восемь пробило, Товарища надо сменить. По трапу едва он спустился, Механик кричит: "Шевелись!" Товарищ, я вахты не в силах стоять - Сказал кочегар кочегару, Огни в моих топках совсем не горят, В котлах не сдержать мне уж пару. Пойди заяви ты, что я заболел И вахту не кончив бросаю, Весь потом истек, от жары изнемог, Работать нет сил - умираю. Товарищ ушел... Он лопату схватил, Собравши последние силы, Дверь топки привычным толчком отворил И пламя его озарило: Лицо его, плечи, открытую грудь, И пот, с них струившийся градом. О, если бы мог кто туда заглянуть, Назвал кочегарку бы адом! Котлы паровые зловеще шумят, От силы паров содрогаясь. Как тысячи змей те пары же шипят, Из труб кое-где прорываясь. А он, изгибаясь пред жарким огнем, Лопатой бросал ловко уголь. Внизу было мрачно - луч солнца и днем Не может проникнуть в тот угол. Нет ветра сегодня, нет мочи стоять, Согрелась вода, душно, жарко. Термометр понялся аж на сорок пять, Без воздуха вся кочегарка. Окончив кидать, он напился воды, Воды опресненной, нечистой. С лица его падал пот, сажи следы, Услышал он речь машиниста: Ты вахты не кончил - не смеешь бросать, Механик тобой недоволен, Ты к доктору должен пойти и сказать - Лекарство он даст, если болен. За поручни слабо хватаясь рукой По трапу он вверх подымался, Идти за лекарством в приемный покой Не мог, от жары задыхался. На палубу вышел, сознанья уж нет, В глазах его все помутилось, Увидел на миг ослепительный свет, Упал - сердце больше не билось. К нему подбежали с холодной водой, Стараясь привесть его в чувство. Но доктор сказал, покачав головой: Бессильно здесь наше искусство. Всю ночь в лазарете покойный лежал, В костюме матроса одетый. В руках восковую свечу он держал, Воск таял, жарою нагретый. Проститься с товарищем утром пришли Матросы, друзья кочегара Последний подарок ему поднесли, Колосник обгорелый и ржавый К ногам прявязали ему колосник И койкою труп обернули Пришел корабельный священник-старик И слезы у многих блеснули... Был тих, неподвижен в тот миг океан, Как зеркало воды блестели. Явилось начальство, пришел капитан, И "Вечную память" пропели. Доску приподняли дрожащей рукой, И в саване тело скользнуло. В пучине глубокой безвестной морской Навеки, плеснув, утонуло. Напрасно старушка ждет сына домой, Ей скажут - она зарыдает, А волны бегут от винта за кормой И след их вдали пропадает...
В 74 году кочегарил. Пар держать, а если уголь некачественный - проблема. Нет, не на корабле, а простая кочегарка для обогрева жилых домов и подачи горячей воды.
The Sea Is Spread Wide The sea is spread wide And the waves are storming. Comrade, we're going far away, Far away from our homeland. No songs are heard on the deck And the Red Sea is roaring, And the shore is dim and narrow, Heartbreaking to remember. Eight bells have rung, He had to relieve his comrade. He hardly came down the ladder, The driver screamed to him: "Move it!" "Comrade, I can't withstand my duty", A fire feeder said to a fire feeder, "The fire doesn't burn in my furnace, I can't keep the steam in my boilers. "Go and report that I'm ill And I'm leaving my duty before time, I'm drenched with sweat and drooping in heat, I'm beat, I'm dying." His comrade left, he took the shovel Summoning up all the strength he had, He opened the furnace door with a routine push And the fire lit him up: His face, his shoulders, his bare chest And the sweat that hailed down. If anyone could see the fireroom, He'd call it hell. The steam boilers whirred grimly, Shuddering because of the steam force. And the steam, it hissed like a thousand serpents As it broke through the pipes in some places. And he, bending before the hot fire, Skillfully threw the coal. It was dim downstairs: even in the day Sun rays couldn't reach that corner. It was windless that day, he couldn't stand, The water had warmed up, it was stifling and hot. The thermometer was up as high as forty-five1, The whole fireroom was airless. When he was done throwing coal, he drank some water, Some unclean distilled water. Sweat and soot tracks were running down his face, He heard the boilerman's speech: "You haven't finished your duty, so you can't leave, The driver is displeased. You must go and tell the doctor: If you're ill, he'll give you medicine." Gripping the handholds feebly, He went up the ladder. He couldn't go to get his medicine, He was stifling in the heat. He went up to the deck, unconscious already, His eyes dimmed. For a moment he saw the blinding glare, He fell, his heart beated no more. They ran up to him with cold water Trying to bring him to life, But the doctor said with a shake of his head: "My skill is powerless." The deceased lied in the sick-bay all night Dressed in a sailor's outfit. He held a wax candle in his hands, The wax melted, warmed up by the heat. In the morning the sailors, the fire-feeder's friends, Came to say farewell to their comrade. They brought him the last present: A burnt and rusty grate. They tied the grate to his legs And wrapped the body in a cloth. The old naval chaplain came And tears welled in many eyes. The ocean was peacefull and still at that moment, The water glimmered like a mirror. The high ranks turned up, the captain came, And they sang a requiem. They raised the plank with a trembling hand, And the body in a shroud slided down, In the deep obscure abyss of the sea It sank forever with a splash. The old woman is waiting for her son in vain, When someone tells her, she would weep. And the waves run away from the screw under the aft And their trace disappear in the distance. - Lyricstranslate.com
@@АРИНАШИЛОНОСОВА-ь5о Раньше песни больше напоминали баллады, в них было много куплетов и почти не было припевов. Кроме того, народ зачастую дописывал куплеты от себя, иногда изменял некоторые слова в авторском варианте песни. Например у этой песни только официально 8 вариантов: - a-pesni.org/popular20/raskinulos.php
Это, пожалуй, самая полная версия этой песни: - Раскинулось море широко, И волны бушуют вдали. Товарищ, мы едем далеко, Подальше от нашей земли. Не слышно на палубе песен, И Красное Море шумит, А берег и мрачен и тесен, Как вспомнишь, так сердце болит. На баке уж восемь пробило, Товарища надо сменить. По трапу едва он спустился, Механик кричит: "Шевелись!" Внизу было мрачно и нечем дышать, Кто был в кочегарке, тот знает. Котлы паровые зловеще гудят, С прибытием вас поздравляют. Товарищ, я вахты не в силах стоять - Сказал кочегар кочегару, Огни в моих топках совсем не горят, В котлах не сдержать мне уж пару. Пойди, заяви ты, что я заболел И вахту не кончив, бросаю, Весь потом истек, от жары изнемог, Работать нет сил - умираю. Товарищ ушел... Он лопату схватил, Собравши последние силы, Дверь топки привычным толчком отворил И пламя его озарило: Лицо его, плечи, открытую грудь, И пот, с них струившийся градом. О, если бы мог, кто туда заглянуть, Назвал кочегарку бы адом! Котлы паровые зловеще шумят, От силы паров содрогаясь. Как тысячи змей те пары же шипят, Из труб кое-где прорываясь. А он, изгибаясь пред жарким огнем, Лопатой бросал ловко уголь. Внизу было мрачно - луч солнца и днем Не может проникнуть в тот угол. Нет ветра сегодня, нет мочи стоять, Согрелась вода, душно, жарко. Термометр поднялся аж на сорок пять, Без воздуха вся кочегарка. Окончив кидать, он напился воды, Воды опресненной, нечистой. С лица его падал пот, сажи следы, Услышал он речь машиниста: Ты вахты не кончил - не смеешь бросать, Механик тобой недоволен, Ты к доктору должен пойти и сказать - Лекарство он даст, если болен. За поручни слабо хватаясь рукой, По трапу он вверх подымался, Идти за лекарством в приемный покой Не мог, от жары задыхался. На палубу вышел, сознанья уж нет, В глазах его все помутилось, Увидел на миг ослепительный свет, Упал - сердце больше не билось. Механик пришёл: - Под арест подлеца! Задам я ему притворяться, И ткнувши ногою в лицо мертвеца, Велел он ему подниматься. Не смейте, вы, с ужасом доктор сказал Он мёртвый, совсем остывает Смущённый механик тогда пробурчал: - А чёрт его душу там знает. Я думал, что он мне бессовестно врёт, Он не был похож на больного. Ах, если бы знал¸ что он в рейсе умрёт То нанял в порту бы другого. К нему подбежали с холодной водой, Стараясь привесть его в чувство. Но доктор сказал, покачав головой: Бессильно здесь наше искусство. Всю ночь в лазарете покойный лежал, В костюме матроса одетый. В руках восковую свечу он держал, Воск таял, жарою нагретый. Проститься с товарищем утром пришли Матросы, друзья кочегара Последний подарок ему поднесли, Колосник обгорелый и ржавый К ногам привязали ему колосник И койкою труп обернули Пришел корабельный священник-старик И слезы у многих блеснули... Был тих, неподвижен в тот миг океан, Как зеркало воды блестели. Явилось начальство, пришел капитан, И "Вечную память" пропели. Доску приподняли дрожащей рукой, И в саване тело скользнуло. В пучине глубокой безвестной морской Навеки, плеснув, утонуло. Напрасно старушка ждет сына домой, Ей скажут - она зарыдает, А волны бегут от винта за кормой И след их вдали пропадает..
Служил на берегу Татарского пролива! В порту Ванино стоял поднятый ржавый броненосец - громадина!❤❤❤❤❤❤❤❤❤❤❤❤❤❤❤❤❤
Отец пел эту прекрасную песню когда гости приезжали!
Великая песня! Судьба кочегара парового корабля!❤❤❤❤❤❤❤❤❤❤❤
Это лучшее исполнение!
Юра ты правда гений , если сможеш . Спой все двадцать куплетов . Юр элто будет мой гимн . Юра СПОСИБО !!!!
ПОТРЕСАЮЩЕ ИСПОЛНЕНИЕ
Раскинулось море широко
Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали.
Товарищ, мы едем далеко,
Подальше от нашей земли.
Не слышно на палубе песен,
И Красное Море шумит,
А берег и мрачен и тесен,
Как вспомнишь, так сердце болит.
На баке уж восемь пробило,
Товарища надо сменить.
По трапу едва он спустился,
Механик кричит: "Шевелись!"
Товарищ, я вахты не в силах стоять -
Сказал кочегар кочегару,
Огни в моих топках совсем не горят,
В котлах не сдержать мне уж пару.
Пойди заяви ты, что я заболел
И вахту не кончив бросаю,
Весь потом истек, от жары изнемог,
Работать нет сил - умираю.
Товарищ ушел... Он лопату схватил,
Собравши последние силы,
Дверь топки привычным толчком отворил
И пламя его озарило:
Лицо его, плечи, открытую грудь,
И пот, с них струившийся градом.
О, если бы мог кто туда заглянуть,
Назвал кочегарку бы адом!
Котлы паровые зловеще шумят,
От силы паров содрогаясь.
Как тысячи змей те пары же шипят,
Из труб кое-где прорываясь.
А он, изгибаясь пред жарким огнем,
Лопатой бросал ловко уголь.
Внизу было мрачно - луч солнца и днем
Не может проникнуть в тот угол.
Нет ветра сегодня, нет мочи стоять,
Согрелась вода, душно, жарко.
Термометр понялся аж на сорок пять,
Без воздуха вся кочегарка.
Окончив кидать, он напился воды,
Воды опресненной, нечистой.
С лица его падал пот, сажи следы,
Услышал он речь машиниста:
Ты вахты не кончил - не смеешь бросать,
Механик тобой недоволен,
Ты к доктору должен пойти и сказать -
Лекарство он даст, если болен.
За поручни слабо хватаясь рукой
По трапу он вверх подымался,
Идти за лекарством в приемный покой
Не мог, от жары задыхался.
На палубу вышел, сознанья уж нет,
В глазах его все помутилось,
Увидел на миг ослепительный свет,
Упал - сердце больше не билось.
К нему подбежали с холодной водой,
Стараясь привесть его в чувство.
Но доктор сказал, покачав головой:
Бессильно здесь наше искусство.
Всю ночь в лазарете покойный лежал,
В костюме матроса одетый.
В руках восковую свечу он держал,
Воск таял, жарою нагретый.
Проститься с товарищем утром пришли
Матросы, друзья кочегара
Последний подарок ему поднесли,
Колосник обгорелый и ржавый
К ногам прявязали ему колосник
И койкою труп обернули
Пришел корабельный священник-старик
И слезы у многих блеснули...
Был тих, неподвижен в тот миг океан,
Как зеркало воды блестели.
Явилось начальство, пришел капитан,
И "Вечную память" пропели.
Доску приподняли дрожащей рукой,
И в саване тело скользнуло.
В пучине глубокой безвестной морской
Навеки, плеснув, утонуло.
Напрасно старушка ждет сына домой,
Ей скажут - она зарыдает,
А волны бегут от винта за кормой
И след их вдали пропадает...
Пришлось в своё время уголёк покидать . Адова работа . Спасибо !
Простите меня за то что я не могу разделить такой рабочей доли, ничего- то я в жизни не понимаю!!! А вам сочувствую!!!
В 74 году кочегарил. Пар держать, а если уголь некачественный - проблема. Нет, не на корабле, а простая кочегарка для обогрева жилых домов и подачи горячей воды.
The Sea Is Spread Wide
The sea is spread wide
And the waves are storming.
Comrade, we're going far away,
Far away from our homeland.
No songs are heard on the deck
And the Red Sea is roaring,
And the shore is dim and narrow,
Heartbreaking to remember.
Eight bells have rung,
He had to relieve his comrade.
He hardly came down the ladder,
The driver screamed to him: "Move it!"
"Comrade, I can't withstand my duty",
A fire feeder said to a fire feeder,
"The fire doesn't burn in my furnace,
I can't keep the steam in my boilers.
"Go and report that I'm ill
And I'm leaving my duty before time,
I'm drenched with sweat and drooping in heat,
I'm beat, I'm dying."
His comrade left, he took the shovel
Summoning up all the strength he had,
He opened the furnace door with a routine push
And the fire lit him up:
His face, his shoulders, his bare chest
And the sweat that hailed down.
If anyone could see the fireroom,
He'd call it hell.
The steam boilers whirred grimly,
Shuddering because of the steam force.
And the steam, it hissed like a thousand serpents
As it broke through the pipes in some places.
And he, bending before the hot fire,
Skillfully threw the coal.
It was dim downstairs: even in the day
Sun rays couldn't reach that corner.
It was windless that day, he couldn't stand,
The water had warmed up, it was stifling and hot.
The thermometer was up as high as forty-five1,
The whole fireroom was airless.
When he was done throwing coal, he drank some water,
Some unclean distilled water.
Sweat and soot tracks were running down his face,
He heard the boilerman's speech:
"You haven't finished your duty, so you can't leave,
The driver is displeased.
You must go and tell the doctor:
If you're ill, he'll give you medicine."
Gripping the handholds feebly,
He went up the ladder.
He couldn't go to get his medicine,
He was stifling in the heat.
He went up to the deck, unconscious already,
His eyes dimmed.
For a moment he saw the blinding glare,
He fell, his heart beated no more.
They ran up to him with cold water
Trying to bring him to life,
But the doctor said with a shake of his head:
"My skill is powerless."
The deceased lied in the sick-bay all night
Dressed in a sailor's outfit.
He held a wax candle in his hands,
The wax melted, warmed up by the heat.
In the morning the sailors, the fire-feeder's friends,
Came to say farewell to their comrade.
They brought him the last present:
A burnt and rusty grate.
They tied the grate to his legs
And wrapped the body in a cloth.
The old naval chaplain came
And tears welled in many eyes.
The ocean was peacefull and still at that moment,
The water glimmered like a mirror.
The high ranks turned up, the captain came,
And they sang a requiem.
They raised the plank with a trembling hand,
And the body in a shroud slided down,
In the deep obscure abyss of the sea
It sank forever with a splash.
The old woman is waiting for her son in vain,
When someone tells her, she would weep.
And the waves run away from the screw under the aft
And their trace disappear in the distance.
- Lyricstranslate.com
Юра - ГЕНИЙ. А еще ОН ЧИСТЫЙ ЧЕЛОВЕК. спасибо.
Девяти куплетов не хватает в этом варианте песни, и это только из известных мне 25-ти, а всего некоторые утверждают - их 50...!?
Как 25? Или раньше песни были длинными?
@@АРИНАШИЛОНОСОВА-ь5о Раньше песни больше напоминали баллады, в них было много куплетов и почти не было припевов. Кроме того, народ зачастую дописывал куплеты от себя, иногда изменял некоторые слова в авторском варианте песни. Например у этой песни только официально 8 вариантов: - a-pesni.org/popular20/raskinulos.php
Это, пожалуй, самая полная версия этой песни: -
Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали.
Товарищ, мы едем далеко,
Подальше от нашей земли.
Не слышно на палубе песен,
И Красное Море шумит,
А берег и мрачен и тесен,
Как вспомнишь, так сердце болит.
На баке уж восемь пробило,
Товарища надо сменить.
По трапу едва он спустился,
Механик кричит: "Шевелись!"
Внизу было мрачно и нечем дышать,
Кто был в кочегарке, тот знает.
Котлы паровые зловеще гудят,
С прибытием вас поздравляют.
Товарищ, я вахты не в силах стоять -
Сказал кочегар кочегару,
Огни в моих топках совсем не горят,
В котлах не сдержать мне уж пару.
Пойди, заяви ты, что я заболел
И вахту не кончив, бросаю,
Весь потом истек, от жары изнемог,
Работать нет сил - умираю.
Товарищ ушел... Он лопату схватил,
Собравши последние силы,
Дверь топки привычным толчком отворил
И пламя его озарило:
Лицо его, плечи, открытую грудь,
И пот, с них струившийся градом.
О, если бы мог, кто туда заглянуть,
Назвал кочегарку бы адом!
Котлы паровые зловеще шумят,
От силы паров содрогаясь.
Как тысячи змей те пары же шипят,
Из труб кое-где прорываясь.
А он, изгибаясь пред жарким огнем,
Лопатой бросал ловко уголь.
Внизу было мрачно - луч солнца и днем
Не может проникнуть в тот угол.
Нет ветра сегодня, нет мочи стоять,
Согрелась вода, душно, жарко.
Термометр поднялся аж на сорок пять,
Без воздуха вся кочегарка.
Окончив кидать, он напился воды,
Воды опресненной, нечистой.
С лица его падал пот, сажи следы,
Услышал он речь машиниста:
Ты вахты не кончил - не смеешь бросать,
Механик тобой недоволен,
Ты к доктору должен пойти и сказать -
Лекарство он даст, если болен.
За поручни слабо хватаясь рукой,
По трапу он вверх подымался,
Идти за лекарством в приемный покой
Не мог, от жары задыхался.
На палубу вышел, сознанья уж нет,
В глазах его все помутилось,
Увидел на миг ослепительный свет,
Упал - сердце больше не билось.
Механик пришёл: - Под арест подлеца!
Задам я ему притворяться,
И ткнувши ногою в лицо мертвеца,
Велел он ему подниматься.
Не смейте, вы, с ужасом доктор сказал
Он мёртвый, совсем остывает
Смущённый механик тогда пробурчал: -
А чёрт его душу там знает.
Я думал, что он мне бессовестно врёт,
Он не был похож на больного.
Ах, если бы знал¸ что он в рейсе умрёт
То нанял в порту бы другого.
К нему подбежали с холодной водой,
Стараясь привесть его в чувство.
Но доктор сказал, покачав головой:
Бессильно здесь наше искусство.
Всю ночь в лазарете покойный лежал,
В костюме матроса одетый.
В руках восковую свечу он держал,
Воск таял, жарою нагретый.
Проститься с товарищем утром пришли
Матросы, друзья кочегара
Последний подарок ему поднесли,
Колосник обгорелый и ржавый
К ногам привязали ему колосник
И койкою труп обернули
Пришел корабельный священник-старик
И слезы у многих блеснули...
Был тих, неподвижен в тот миг океан,
Как зеркало воды блестели.
Явилось начальство, пришел капитан,
И "Вечную память" пропели.
Доску приподняли дрожащей рукой,
И в саване тело скользнуло.
В пучине глубокой безвестной морской
Навеки, плеснув, утонуло.
Напрасно старушка ждет сына домой,
Ей скажут - она зарыдает,
А волны бегут от винта за кормой
И след их вдали пропадает..
Лучше оригинала с Утесовым
А почему Вы решили, что с Утесовым это оригинал ...?!
Угорел бедняга... Товарищ его чуть раньше свалил, выжил видимо.
Паровые судовые котлы это жесть
Ш