Какой кошмар. Какой кошмар: жить с самого начала зря, быть более ничем как тлёй, хотя и гуманистом с виду этаким, судя по очкам; весь век вертясь вокруг своей оси, не знать ни азимута, ни аза, и, даже угадав орбиту, двигаться всё же поперёк; по сторонам взор бросив, опускать лицо, в детали не вдаваясь, чтобы не окаменеть... О, смрадный сад! О, город саблезубый! О, тошнотное приморье... гадкий, гадкий горизонт! А вот пески. Здесь может укусить варан; здесь может налететь самум, отсюда убежать вприпрыжку хочется, если ты один. А если нет? А если во главе полка. Двух? Трёх? Вообрази на миг: три тысячи солдат, и каждый думает только о себе. Экклезиаст в уме бы повредился, мощь Геракла бы иссякла, ты же - дрогнуть не посмей. О, фанатизм! О, жалкий повседневный подвиг! О, изнеможенье... выстрел, выстрел, недолёт... Но нет гнусней, чем если вопреки всему вдруг форменный святой Грааль, не зная чьим глазам явиться, явиться именно твоим! Лови момент! Вот кисть, живописуй, твори. К тому же ты как раз - Матисс, а то и Пикассо, к примеру, розовый или голубой. Глядишь, и впрямь - смог, создал, восхитил, снискал, раскланялся. И что же после? Публика ушла. Грааль исчез. И снова пустота, потёмки. Снова никому не важен, хоть и Пикассо... А дальше - стоп. А дальше, извини, стена. Брандмауэр с одним окном, в котором шевелится некий каменщик, он же штукатур. Кладя внахлёст ряд к ряду на цементный клей, он ладит кирпичи в проём, заделывая сей последний, весело, словно говоря: "А ну, не ныть! Не так уж он и плох, твой остров. Жители его не праздны, в том числе и ты. Цветник тенист, изящен городской декор, приморье лучезарно... цигель, цигель... абгемахт..." 2:20 Интермедия - 4 Спроси меня, зачем казнили гения, за что пророк по шее получил? Зачем прогресс дорос до изумления, но ничему людей не научил? Зачем они лишились долголетия, не сберегли ни воли, ни чутья? Пускай за них нисколько не в ответе я, спроси меня, тебе отвечу я. Во-первых, не хватило электричества. Тротила не хватило, во-вторых. Потом века монгольского владычества блондинов превратили в вороных. А тут ещё разрозненные княжества, хронический во всём недопочин. Прибавь сюда моральное убожество. Подклей феноменальное невежество. Учти радикулит и скотоложество. И мало не покажется причин. Спроси меня, зачем на фоне прочего нескладен ты, немоден и не нов? Зачем любовь твоя, сказав "ещё чего", незнамо с кем бежала в Кишинёв? Зачем вперёд глядишь ты заторможенно и ценишь то, что лучше бы забыть? Зачем судьба к тебе не расположена? Спроси меня. Отвечу, так и быть. Во-первых, не хватило электричества. Потом открыли порох и топор. Казачество ушло громить язычество, да так и не вернулось до сих пор. Политика ударилась в эстетику. Наука заиграла на трубе. Прибавь сюда дешёвую косметику. Пришей косноязычную грамматику. Учти дальневосточную экзотику. И мало не покажется тебе. Спроси меня, зачем унылой думою среди забав я часто омрачён? Зачем я лишь о том всё время думаю, как сделать, чтоб не думать ни о чём? Зачем мои благие начинания пропали зря и жизнь не удалась? Зачем я червь? Зачем величина не я? Спроси меня. Отвечу не таясь. Во-первых, не достало вдохновения. Свобода опоздала, во-вторых. Потом раздоры местного значения коснулись территорий мировых. Язычество ушло громить казачество. Испортилось Бульварное кольцо. Прибавь сюда монгольское владычество. Учти борьбу количества и качества. Опять же, никуда без электричества. В итоге результаты налицо. Спроси меня, зачем еда несладкая, зачем вода из крана не всегда? Зачем зима, зачем погода гадкая и темнота зовёт "иди сюда"? Зачем в ушах какая-то перкуссия, повсюду хлам, окурки, чешуя? Что довело планету до безвкусия? Спроси меня, тебе отвечу я. Сначала не хватало электричества. Потом избыток оного вредил. Мешали рецидивы крепостничества. Но выводов никто не выводил. Амбиции бренчали непомерные. По рации кричали чёрте-что. Хоромы громоздились непросторные. Просторы колосились лучезарные. Законы соблюдались иллюзорные. Журналы издавались нецензурные. Осадки выпадали атмосферные. Регалии сияли сувенирные. Идеи возникали плодотворные. Анализы велись лабораторные. Этюды исполнялись доминорные. Выигрывали белые и чёрные.
5:46 Интермедия - 3 Где ты был, - когда разведка полем шла, всего пугаясь, чуть не вслух шепча молитвы, спирт пила, на миллилитры счёт ведя, а вид окрестный мимо плыл, детали вяло грудились, как в натюрморте, - где ты был? Я был в реторте.
25) пора соблазнов. 26) и на здоровье. 27) одних извилин. 28) извинений. 29) чудный возраст. 30) тоже не из худших. Где ты был, - когда трепанги взяли верх над остальными, то-то чернь торжествовала, снедь коптя для карнавала, весь январь потом в столице гарь вилась и пахло чернью, ворванью и прочей дрянью, - где ты был? Я был за гранью. 35) одних курьеров. 36) других, но тоже. 37) температура. 38) из мультфильма. 39) водопадов. 40) даже Ниагарских. Где ты был, - когда качались идолы, трещали копья, форум гнев менял на милость нехотя, камланье длилось за полночь, ломались перья, гонг звенел, а председатель руки тёр и усмехался, - где ты был? Я задыхался. 49) не проблема. Вычел год - и 48. 48) операций. 47) из них удачных. 46) опять курьеров. 45) опять ленивых. Где я был? А разве негде? В милях счёт на миллионы. В футах же - и даже в ярдах - речь пойдёт о миллиардах. Вредно жить. А что не вредно? Чуден Днепр. А кто не чуден? Боже мой. Прибил над койкой лозунг я: "Не божемойкай". 9:10 Интермедия - 6. Привёл себя в упадок. Привёл себя всего. Стал болен, зелен, гадок. Не то что до того. Размах, кураж и бодрость утратил наотрез. Привёл себя в негодность. Низвёл себя с небес.
Размяк, померк от пятен. В пепел себя поверг. Стал неблагоприятен с пятницы по четверг. Стал сам себе не важен. Сам от себя устал. Отшелестел плюмажем. Орденом отблистал. Стал хуже игуаны с шипами на горбу. Хуже марихуаны и Ленина в гробу. Против потока двинул. От естества бежал. Нужное всё отринул. Чуждое всё стяжал. Блудным явился сыном во изначальный мрак. Рухнул к таким низинам, ниже каких - никак. Поднял лицо оттуда. Глянул куда упал. Понял, что дело худо. Понял - и кончил бал. Сыграл отбой параду. Велел упадку: стоп. Украл в аптеке яду. Вылил его в сироп. Лимон туда же выжал. Спиртом разбавил смесь. Выпил. Насилу выжил. Но вылечился весь. Пресёк, пресёк упадок. Выправил статус-кво. Привёл себя в порядок. Привёл себя в него. Стал внятен, ладен, годен. Восстановил кураж. Вернул на место орден. Возобновил плюмаж. Стал лучше игуаны и даже марабу. Лучше марихуаны и Ленина в гробу. Былой престиж удвоил. Пятна на нём замыл. Нужное всё усвоил. Чуждое всё забыл. Забыл, как пахнет запах. Забыл, как звук звучит. Забыл хвататься за бок, если в боку урчит. Стал точен, прочен, гладок. Не то что перед тем. Привёл себя в порядок. Извёл себя совсем. Достиг температуры, близкой к нулю в тени. Забыл, зачем купюры и где лежат они. От пагубных повадок навек отвык, отвык. Увёл себя в осадок. Завёл себя в тупик. Провёл в себе реформы. Навёл себя на резкость. Отвёл себе делянку. Обвёл её забором. Развёл на ней тюльпаны. Довёл до совершенства. Довёл себя. Таки довёл себя. 12:32 Заклинанье. Не ангел я, но врать не буду: Земля ничья, ходи повсюду. Везде узришь простор вольготный. Чуждайся лишь тропы болотной. Она для хилых - смерти злей. Не в наших силах ладить с ней. Любой из нас на ней бесславно Погибнет враз, а ты - подавно. Не там свернёшь, фонарь уронишь, Тонуть начнёшь - и весь утонешь. Беги оттуда, робок, нем. Иначе худо будет всем. Ходи, где зной тяжёл, как бездна. Ходи, не стой, тебе полезно. Ходи, где снег блестит жемчужно. Ты - человек, тебе не чуждо. Ходи, где лён, ходи, где маки. Ходи с бубён, ходи во фраке. Сердца буди порой дремотной. Но не ходи тропой болотной. В аэроплан залезь не глядя. Начни роман со слов "Мой дядя". Луди, паяй, чуди безбожно. Но не гуляй, куда не можно. Главней запрета в мире нет. Уверуй в это с юных лет. Не презирай ни Альп, ни Кента. Обшарь Китай, вернись в Сорренто. Мадридский двор смени на скотный. Но дай отпор тропе болотной. Честное слово, только так. Спроси любого, скажет всяк. Никто не враг твоей свободе. На твой очаг ничто в природе Воды не льёт в ущерб горенью И не зовёт тебя к смиренью. Наоборот - очнись, развейся, Возьми расчёт, влюбись, напейся, Рискуй добром, теряй здоровье - Всё при одном простом условье... Но ты, ни в грош его не ставя, Опять идёшь, куда не вправе: Среди трясин, во мгле болотной, Совсем один, как зверь голодный. Чуме подобный, злобный зверь. Антропофобный, злобный зверь. На всё способный, злобный зверь.
Какой кошмар.
Какой кошмар: жить с самого начала зря,
быть более ничем как тлёй,
хотя и гуманистом с виду этаким, судя по очкам;
весь век вертясь вокруг своей оси, не знать
ни азимута, ни аза,
и, даже угадав орбиту, двигаться всё же поперёк;
по сторонам взор бросив, опускать лицо,
в детали не вдаваясь, чтобы не окаменеть...
О, смрадный сад! О, город саблезубый! О,
тошнотное приморье... гадкий, гадкий горизонт!
А вот пески. Здесь может укусить варан;
здесь может налететь самум,
отсюда убежать вприпрыжку хочется, если ты один.
А если нет? А если во главе полка. Двух? Трёх?
Вообрази на миг:
три тысячи солдат, и каждый думает только о себе.
Экклезиаст в уме бы повредился, мощь
Геракла бы иссякла, ты же - дрогнуть не посмей.
О, фанатизм! О, жалкий повседневный подвиг!
О, изнеможенье... выстрел, выстрел, недолёт...
Но нет гнусней, чем если вопреки всему
вдруг форменный святой Грааль,
не зная чьим глазам явиться, явиться именно твоим!
Лови момент! Вот кисть, живописуй, твори.
К тому же ты как раз - Матисс,
а то и Пикассо, к примеру, розовый или голубой.
Глядишь, и впрямь - смог, создал, восхитил, снискал,
раскланялся. И что же после? Публика ушла.
Грааль исчез. И снова пустота, потёмки.
Снова никому не важен, хоть и Пикассо...
А дальше - стоп. А дальше, извини, стена.
Брандмауэр с одним окном,
в котором шевелится некий каменщик, он же штукатур.
Кладя внахлёст ряд к ряду на цементный клей,
он ладит кирпичи в проём,
заделывая сей последний, весело, словно говоря:
"А ну, не ныть! Не так уж он и плох, твой остров.
Жители его не праздны, в том числе и ты.
Цветник тенист, изящен городской декор,
приморье лучезарно... цигель, цигель... абгемахт..."
2:20 Интермедия - 4
Спроси меня, зачем казнили гения,
за что пророк по шее получил?
Зачем прогресс дорос до изумления,
но ничему людей не научил?
Зачем они лишились долголетия,
не сберегли ни воли, ни чутья?
Пускай за них нисколько не в ответе я,
спроси меня, тебе отвечу я.
Во-первых, не хватило электричества.
Тротила не хватило, во-вторых.
Потом века монгольского владычества
блондинов превратили в вороных.
А тут ещё разрозненные княжества,
хронический во всём недопочин.
Прибавь сюда моральное убожество.
Подклей феноменальное невежество.
Учти радикулит и скотоложество.
И мало не покажется причин.
Спроси меня, зачем на фоне прочего
нескладен ты, немоден и не нов?
Зачем любовь твоя, сказав "ещё чего",
незнамо с кем бежала в Кишинёв?
Зачем вперёд глядишь ты заторможенно
и ценишь то, что лучше бы забыть?
Зачем судьба к тебе не расположена?
Спроси меня. Отвечу, так и быть.
Во-первых, не хватило электричества.
Потом открыли порох и топор.
Казачество ушло громить язычество,
да так и не вернулось до сих пор.
Политика ударилась в эстетику.
Наука заиграла на трубе.
Прибавь сюда дешёвую косметику.
Пришей косноязычную грамматику.
Учти дальневосточную экзотику.
И мало не покажется тебе.
Спроси меня, зачем унылой думою
среди забав я часто омрачён?
Зачем я лишь о том всё время думаю,
как сделать, чтоб не думать ни о чём?
Зачем мои благие начинания
пропали зря и жизнь не удалась?
Зачем я червь? Зачем величина не я?
Спроси меня. Отвечу не таясь.
Во-первых, не достало вдохновения.
Свобода опоздала, во-вторых.
Потом раздоры местного значения
коснулись территорий мировых.
Язычество ушло громить казачество.
Испортилось Бульварное кольцо.
Прибавь сюда монгольское владычество.
Учти борьбу количества и качества.
Опять же, никуда без электричества.
В итоге результаты налицо.
Спроси меня, зачем еда несладкая,
зачем вода из крана не всегда?
Зачем зима, зачем погода гадкая
и темнота зовёт "иди сюда"?
Зачем в ушах какая-то перкуссия,
повсюду хлам, окурки, чешуя?
Что довело планету до безвкусия?
Спроси меня, тебе отвечу я.
Сначала не хватало электричества.
Потом избыток оного вредил.
Мешали рецидивы крепостничества.
Но выводов никто не выводил.
Амбиции бренчали непомерные.
По рации кричали чёрте-что.
Хоромы громоздились непросторные.
Просторы колосились лучезарные.
Законы соблюдались иллюзорные.
Журналы издавались нецензурные.
Осадки выпадали атмосферные.
Регалии сияли сувенирные.
Идеи возникали плодотворные.
Анализы велись лабораторные.
Этюды исполнялись доминорные.
Выигрывали белые и чёрные.
5:46 Интермедия - 3
Где ты был, - когда разведка полем шла, всего пугаясь,
чуть не вслух шепча молитвы, спирт пила, на миллилитры
счёт ведя, а вид окрестный мимо плыл, детали вяло
грудились, как в натюрморте, - где ты был? Я был в реторте.
25) пора соблазнов. 26) и на здоровье.
27) одних извилин. 28) извинений.
29) чудный возраст. 30) тоже не из худших.
Где ты был, - когда трепанги взяли верх над остальными,
то-то чернь торжествовала, снедь коптя для карнавала,
весь январь потом в столице гарь вилась и пахло чернью,
ворванью и прочей дрянью, - где ты был? Я был за гранью.
35) одних курьеров. 36) других, но тоже.
37) температура. 38) из мультфильма.
39) водопадов. 40) даже Ниагарских.
Где ты был, - когда качались идолы, трещали копья,
форум гнев менял на милость нехотя, камланье длилось
за полночь, ломались перья, гонг звенел, а председатель
руки тёр и усмехался, - где ты был? Я задыхался.
49) не проблема. Вычел год - и 48.
48) операций. 47) из них удачных.
46) опять курьеров. 45) опять ленивых.
Где я был? А разве негде? В милях счёт на миллионы.
В футах же - и даже в ярдах - речь пойдёт о миллиардах.
Вредно жить. А что не вредно? Чуден Днепр. А кто не чуден?
Боже мой. Прибил над койкой лозунг я: "Не божемойкай".
9:10 Интермедия - 6.
Привёл себя в упадок. Привёл себя всего.
Стал болен, зелен, гадок. Не то что до того.
Размах, кураж и бодрость утратил наотрез.
Привёл себя в негодность. Низвёл себя с небес.
Размяк, померк от пятен. В пепел себя поверг.
Стал неблагоприятен с пятницы по четверг.
Стал сам себе не важен. Сам от себя устал.
Отшелестел плюмажем. Орденом отблистал.
Стал хуже игуаны с шипами на горбу.
Хуже марихуаны и Ленина в гробу.
Против потока двинул. От естества бежал.
Нужное всё отринул. Чуждое всё стяжал.
Блудным явился сыном во изначальный мрак.
Рухнул к таким низинам, ниже каких - никак.
Поднял лицо оттуда. Глянул куда упал.
Понял, что дело худо. Понял - и кончил бал.
Сыграл отбой параду. Велел упадку: стоп.
Украл в аптеке яду. Вылил его в сироп.
Лимон туда же выжал. Спиртом разбавил смесь.
Выпил. Насилу выжил. Но вылечился весь.
Пресёк, пресёк упадок. Выправил статус-кво.
Привёл себя в порядок. Привёл себя в него.
Стал внятен, ладен, годен. Восстановил кураж.
Вернул на место орден. Возобновил плюмаж.
Стал лучше игуаны и даже марабу.
Лучше марихуаны и Ленина в гробу.
Былой престиж удвоил. Пятна на нём замыл.
Нужное всё усвоил. Чуждое всё забыл.
Забыл, как пахнет запах. Забыл, как звук звучит.
Забыл хвататься за бок, если в боку урчит.
Стал точен, прочен, гладок. Не то что перед тем.
Привёл себя в порядок. Извёл себя совсем.
Достиг температуры, близкой к нулю в тени.
Забыл, зачем купюры и где лежат они.
От пагубных повадок навек отвык, отвык.
Увёл себя в осадок. Завёл себя в тупик.
Провёл в себе реформы. Навёл себя на резкость.
Отвёл себе делянку. Обвёл её забором.
Развёл на ней тюльпаны. Довёл до совершенства.
Довёл себя. Таки довёл себя.
12:32 Заклинанье.
Не ангел я, но врать не буду:
Земля ничья, ходи повсюду.
Везде узришь простор вольготный.
Чуждайся лишь тропы болотной.
Она для хилых - смерти злей.
Не в наших силах ладить с ней.
Любой из нас на ней бесславно
Погибнет враз, а ты - подавно.
Не там свернёшь, фонарь уронишь,
Тонуть начнёшь - и весь утонешь.
Беги оттуда, робок, нем.
Иначе худо будет всем.
Ходи, где зной тяжёл, как бездна.
Ходи, не стой, тебе полезно.
Ходи, где снег блестит жемчужно.
Ты - человек, тебе не чуждо.
Ходи, где лён, ходи, где маки.
Ходи с бубён, ходи во фраке.
Сердца буди порой дремотной.
Но не ходи тропой болотной.
В аэроплан залезь не глядя.
Начни роман со слов "Мой дядя".
Луди, паяй, чуди безбожно.
Но не гуляй, куда не можно.
Главней запрета в мире нет.
Уверуй в это с юных лет.
Не презирай ни Альп, ни Кента.
Обшарь Китай, вернись в Сорренто.
Мадридский двор смени на скотный.
Но дай отпор тропе болотной.
Честное слово, только так.
Спроси любого, скажет всяк.
Никто не враг твоей свободе.
На твой очаг ничто в природе
Воды не льёт в ущерб горенью
И не зовёт тебя к смиренью.
Наоборот - очнись, развейся,
Возьми расчёт, влюбись, напейся,
Рискуй добром, теряй здоровье -
Всё при одном простом условье...
Но ты, ни в грош его не ставя,
Опять идёшь, куда не вправе:
Среди трясин, во мгле болотной,
Совсем один, как зверь голодный.
Чуме подобный, злобный зверь.
Антропофобный, злобный зверь.
На всё способный, злобный зверь.