Любимый фонарь . Дороги-асфальты, как жжёный картон. Тревожат дожди, убыванье наличных и пахнущий где-то вдали ацетон среди изобилия хлынувшей дичи на русую голову, плечи, в лицо, в летящую, с мая ожившую, душу поэта, что рубит пером подлецов и помнит о деве, какой не стал мужем, о той, что искал (иль уже не искал) от пары потерь тёплых уз, завершенья. А тут под ногой ещё смазался кал оставленной кучи чужих отложений. А взор окружают старухи и пни, и птичьи скелеты, и лаи собачьи, тычки от чужих, полубрань от родни, зазывы шалав и бандитов всезлачных. Но год уж белейший фонарь перед ним - её замечательный образ сияет, молчит, улыбаясь, как ласковый мим, и к лучшему путь, темноту освещает. И лирик шагает, а в нём тихий знак - ярчайшее пламя любви к ней без дыма. И кажутся страсти, невзгоды и мрак с лучистым попутчиком бренно-пустыми...
Талантливая и очень красивая пара! Браво!
Любимый фонарь
.
Дороги-асфальты, как жжёный картон.
Тревожат дожди, убыванье наличных
и пахнущий где-то вдали ацетон
среди изобилия хлынувшей дичи
на русую голову, плечи, в лицо,
в летящую, с мая ожившую, душу
поэта, что рубит пером подлецов
и помнит о деве, какой не стал мужем,
о той, что искал (иль уже не искал)
от пары потерь тёплых уз, завершенья.
А тут под ногой ещё смазался кал
оставленной кучи чужих отложений.
А взор окружают старухи и пни,
и птичьи скелеты, и лаи собачьи,
тычки от чужих, полубрань от родни,
зазывы шалав и бандитов всезлачных.
Но год уж белейший фонарь перед ним -
её замечательный образ сияет,
молчит, улыбаясь, как ласковый мим,
и к лучшему путь, темноту освещает.
И лирик шагает, а в нём тихий знак -
ярчайшее пламя любви к ней без дыма.
И кажутся страсти, невзгоды и мрак
с лучистым попутчиком бренно-пустыми...
Это ии тренируется?