Я с неизлечимой любовью живу . Я с неизлечимой любовью живу, на всё обозлившись, порою без меры, как зверь, что прижат егерями ко рву. Тоска подсоседилась к боли потери. Сегодня в моём городке ноябрит. Туман, словно шторная завесь без тюля. А Ваш мегаполис поныне шумит, где кобра метро обгоняет лёт пули. Пусть даже внутри циркулирует кровь, деньки-звероловы почти затравили. Жизнь обезнадёжила встретиться вновь, как хищники жертву к земле придавили. Почти девять лет отсчиталось с тех пор, но свой воспевательный слог сохраняю. Я болен цветочно средь каменных гор, какие, как женщин иных, отвергаю. Года чуть подстарили Вас, как цветы, легонечко отняли то, что имелось, но не омрачили живой красоты, и не помрачат (я на это надеюсь)! Давно убедился, Вас не заменить. Вы то, что есть лучшее в каждой погоде! Бесценность и шарм никому не покрыть, как хитрого джокера в толстой колоде.
Я с неизлечимой любовью живу
.
Я с неизлечимой любовью живу,
на всё обозлившись, порою без меры,
как зверь, что прижат егерями ко рву.
Тоска подсоседилась к боли потери.
Сегодня в моём городке ноябрит.
Туман, словно шторная завесь без тюля.
А Ваш мегаполис поныне шумит,
где кобра метро обгоняет лёт пули.
Пусть даже внутри циркулирует кровь,
деньки-звероловы почти затравили.
Жизнь обезнадёжила встретиться вновь,
как хищники жертву к земле придавили.
Почти девять лет отсчиталось с тех пор,
но свой воспевательный слог сохраняю.
Я болен цветочно средь каменных гор,
какие, как женщин иных, отвергаю.
Года чуть подстарили Вас, как цветы,
легонечко отняли то, что имелось,
но не омрачили живой красоты,
и не помрачат (я на это надеюсь)!
Давно убедился, Вас не заменить.
Вы то, что есть лучшее в каждой погоде!
Бесценность и шарм никому не покрыть,
как хитрого джокера в толстой колоде.