Статья Александра Блока была написана к тридцатилетию со дня смерти Михаила Александровича Бакунина (1814-1876) и была опубликована в журнале "Перевал" в 1907 году, №4 (февраль).
Конечно, сравнение М.А. Бакунина и В.С. Соловьева, которое делает Блок, не может быть бесспорным; они являют собой слишком разные феномены русской общественной мысли и с трудом могут быть сопоставлены; их общей чертой, скорее, можно было бы признать противоречивость и частую непоследовательность в своих взглядах. С другой стороны, всё-таки заметна крайняя "неудобность" обоих для современного государства, где правят бал приватизаторы времен 1980-90-х годов, их дети и уже внуки; и философ-мистик Соловьев, и уж тем более анархист Бакунин были весьма далеки от квасного патриотизма и ликующего лакейства в странах развитого капитализма с их "культурной повесткой" и верхушкой. Они неудобны в том числе потому, что их весьма сложно выхолостить и свести к общему знаменателю, про них нельзя написать так "объективно", как это понимает любой современный пропагандист (то есть профессиональный шут).
Что касается Блока, очевидно, что Бакунин оказался для него такой же глубоко значимой фигурой и источником вдохновения, что и мистик Соловьев, и, возможно, даже в большей степени; он отразил ту часть его натуры, которая оставалась внутренне независимой от идолов, страхов и заблуждений значительной части буржуазной интеллигенции вроде Гиппиус, Бердяева, Ильина и прочих "лучших людей" с того самого корабля дураков, направившегося в Европу за материальный счет большевиков и который нынче склонны идеализировать за неимением ничего лучшего. Блоку удалось до конца оставаться честным с самим собой, он глубоко осознал цену человеческой жизни, побывав на фронте Первой Мировой войны в отличие от большинства "лучших людей", отсиживающихся в тылу и пишущих воинствующие патриотические статейки в либеральные кадетские издания. Он понял лживость и подлость всех разглагольствований о "восставшем быдле" (напр., Гиппиус и Мережковский) и "войне до победного конца" (напр., Милюков и Бердяев) и это привело его к пониманию Великой октябрьской социалистической революции как Божьего дара. В этом отношении Александр Блок оказался весьма близок Шарлю Пеги, погибшему ещё в начале войны, и, возможно, даже предвосхитил традицию теологии освобождения, которой ещё предстояло сложиться в середине XX века.